Доменико почувствовал, что тело Кэролайн ослабело. Она перестала бороться, и он испытал торжество, обнимая ее ставшее податливым тело. Он поднял голову, чтобы восторженно взглянуть в ее глаза, но, к своему недоумению, увидел, что мягкие ресницы Кэролайн опустились, а прислушавшись к ее тихому дыханию, понял, что она далеко от него. Она почти спала сном усталого ребенка.
Взгляд Доменико смягчился, когда он взглянул на ее невинное лицо. Она выглядела такой юной и беззащитной, что он устыдился. Шепотом обругав себя, Доменико бережно поднял ее на руки и понес в спальню.
Глава 5
Машина Доменико неслась из аэропорта Рима в центр города. Такого роскошного интерьера Кэролайн еще не видела. Лучи солнца плясали на сияющем кузове, а блестящие хромированные панели горели ослепительным светом.
Машина поджидала их, когда они спустились по трапу самолета, прилетевшего из Парижа рано утром, и на лице Доменико, когда он уселся за руль, появилось довольное выражение, потому что парижские такси и взятые напрокат машины, в которых он ездил в Англии, остались позади.
Взгляд отдыхал на обивке из кремовой кожи, и сидеть было очень удобно. Кэролайн взглянула на Вито, который довольно ворковал в детском креслице, прочно установленном на заднем сиденье, и, когда убедилась, что ему удобно, искоса посмотрела на суровый профиль Доменико. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Ее пальцы нервно теребили тончайший кружевной носовой платок, и Кэролайн пыталась тщетно справиться с волнением, охватившим ее при мысли о приближающемся испытании.
Понравится ли она тете Доменико? Примет ли ее семья или они восстанут против нее? Пока Кэролайн думала, как начать этот разговор с Доменико, он на удивление проницательно заметил:
— Не волнуйся, Кэролайн. Тетя Рина — одна из самых удивительных женщин, какую я когда-либо знал, а что касается остальных членов семьи, — он слегка пожал плечами, — то их мнение не имеет значения.
— Как похоже на мужчину, — холодно воскликнула Кэролайн, — отмахиваться от естественного любопытства своих родных и их удивления при появлении новой родственницы, о которой они ничего не слышали! Как бы ты среагировал, если бы Вито представил тебе меня и ребенка?
Не отводя взгляда от дороги, Доменико вытащил из кармана сигарету, закурил и помедлил, прежде чем дать ответ, который нисколько не успокоил Кэролайн.
— Вероятно, я представил бы самое худшее, как и они, — спокойно ответил он. — Но тебе не стоит бояться. Важнее всего мнение тети Рины, и я дам ей достойное объяснение, а если оно ее не удовлетворит, то она слишком уважает мои чувства, чтобы начать расспросы. Ты скоро поймешь, что ребенок вполне загладит обиду, причиненную ей нашей тайной свадьбой.
— Ты намерен ей сказать, что мы поженились совсем недавно?
— Это самое трудное решение, какое мне приходилось принимать. — Лоб Доменико пересекла морщинка. — Никогда прежде ее не обманывал. Мысль о том, что придется ей лгать, мне отвратительна, но правда разобьет ей сердце. Так что мне не остается ничего другого, кроме как сказать ей, что мы поженились полгода назад и держали все в тайне, потому что твои родственники возражали против того, чтобы ты выходила замуж так рано. Как думаешь, это правдоподобно?
— Не знаю, — с сомнением протянула Кэролайн. — Разве ей не покажется странным, что мы ждали, пока ребенку исполнится полгода, чтобы сообщить ей обо всем?
Доменико с отвращением раздавил сигарету в пепельнице.
— Очень возможно. Она сделает свои собственные выводы, но, как я уже сказал, тетя слишком уважает мои чувства, чтобы расспрашивать меня о личных делах. Конечно, она обидится, но не настолько, если я скажу ей, что ребенок от Вито. И у меня хватит сил вынести ее недовольство, если оно последует.
«Да, но хватит ли сил у меня? Естественно, любой невесте даже в присутствии любящего мужа трудно знакомиться с родственниками, но что тогда говорить, если у тебя уже шестимесячный ребенок, а муж из веселого спутника, показавшего ей Париж, вновь превратился в надменного римлянина». Кэролайн не смела вспомнить об ужасе прошлой ночи, когда Доменико показал ей свое истинное лицо. Унижение, которое она испытала от его презрительного отношения, меркло по сравнению с тем, что она обнаружила, проснувшись на следующий день утром, оглушенная и изумленная окружающей обстановкой. На ней тогда была черная ночная рубашка, которую Бриджит положила в коробку вместе с костюмом, надетым на ней сейчас.