Стук захлопнувшейся двери заставил лорда Долфинтона занервничать, а Бедденден сказал:
– Гнилое дельце ты пытался обтяпать, Хью, – вместе со всеми твоими разглагольствованиями и замечательными планами образования девицы. Твои шансы оказались бы гораздо выше, если бы в тебе было поменьше слащавого альтруизма. Что, черт возьми, тебя дернуло заводить разговоры о Джеке? Ясно, она давно влюблена в него!
– Она уже давно оставила эти детские причуды, – холодно сказал Хью. – В конце концов, в Джеке нет ничего такого, что привлекло бы внимание разумной и благородной особы.
– Если ты так думаешь, мой дорогой братец, то я советую тебе не замыкаться в своем приходе, а немного пообтесаться в миру, – заметил Бедденден с обидной усмешкой. – И я не хочу слушать ханжеских разговоров о его страсти к игре и слишком свободных взглядах – это, я знаю, вертится у тебя на языке! Джек, может быть, вам и не нравится, но он дьявольски красивый парень и кое в чем не знает себе равных. Конечно же, Китти к нему расположена!
– Нет, – возразил Долфинтон, который следил за этим диалогом, озадаченно сдвинув брови. – Разве не слышали? Она сказала, что не любит его больше, чем нас всех, вместе взятых. Подумайте об этом, – добавил его светлость, сраженный внезапной мыслью. – Не уверен, что она не права! – Он кивнул, довольный собой, и добавил любезно: – Не думайте о нем, а что касается меня, то я бы не любил больше всего тебя, Джордж.
Лорд Бедденден смотрел на него несколько секунд странным взглядом, потом взял колокольчик и решительно зазвонил.
– Если этот прижимистый сундук костей не отдавал никаких распоряжений, я прикажу слуге принести в эту комнату бренди! – с горечью произнес он.
3
В тот же вечер, около семи часов, когда мисс Чаринг вошла в гостиную, чтобы выслушать предложения двух своих кузенов, наемный почтовый экипаж, запряженный парой, остановился у «Голубого кабана», небольшой, но очень хорошей гостиницы, в миле с лишним от Арнсайд-Хауза, на перекрестке четырех дорог. Молодого человека, который выбрался из экипажа, можно было безошибочно отнести к сливкам общества, хотя его правила, очень строгие во всем, что касалось моды, позволяли ему путешествовать по сельской местности в длинном нежно-голубом плаще, светло-желтых панталонах и сапогах с кисточками, которые определяли в столице настоящего комильфо. Однако никто, кроме настоящего франта, одевающегося у лучших умельцев, не мог позволить себе такого замечательного дорожного плаща, бесподобных бриджей, элегантных сапог. Белый верх этих сапог, выдававший утонченного денди, был скрыт полами длинного просторного плаща-крылатки, отороченного шелком, с двумя рядами больших перламутровых пуговиц. Каштановые волосы франта, смазанные русским маслом, подстриженные а ля Тит, увенчивал цилиндр, сидевший на голове с лихим изяществом; на его руках были коричневые Йоркские перчатки. Дополняла наряд бамбуковая трость. Когда он вошел в гостиницу и снял широкий и длинный дорожный плащ, то оказался изящным молодым джентльменом среднего роста, с хорошей осанкой. Лицо его было неброским, но приятным, а повадка – несколько рассеянной. Он вручил плащ, цилиндр и трость хозяину, и лицо его отразило беспокойство; он бросил внимательный взгляд в зеркало: воротничок не был помят, превосходный галстук находился в полном порядке, и молодой человек настолько успокоился, что смог заняться другими делами.
Хозяин, мистер Плакли, встретил его с понятной почтительностью, как человека богатого и респектабельного, но поскольку гостя он знал со времен, когда тот носил нанковые штаны и детские сорочки, помнил его успехи и неудачи, то держался с ним с фамильярной оживленностью.
– Сэр, что за приятный сюрприз! Давненько вы у нас не бывали. Не сомневаюсь, что вы проездом в Арнсайд.
– Да, – подтвердил гость, – чуть, черт возьми, не пропустил время ужина. У моего двоюродного дяди это бывает чертовски рано, а еще целая миля, хорошо, что вспомнил! Лучше остановиться поужинать у вас.
«Голубой кабан» нечасто имел дело с великосветскими гостями, но хозяин знал, что его помощница, – крестьянка с севера – замечательная хозяйка, и поэтому не ощутил беспокойства.
– Сэр, я не сказал бы, что вы ошиблись в своих расчетах. – Он понимающе поглядел на почетного гостя. – Мистер Пениквик, несомненно, великий человек, но, говорят, у него нет того, что я называю обильным столом, и, как я слышал от мистера Стобхила, он не пускает бутылку по кругу должным образом. Ну, сэр, если вы сейчас пройдете в зал, вы найдете там хороший очаг, и никто вам не помешает. Я позволю себе подать вам стаканчик хереса, самого тонкого, какой есть в этих местах, а пока вы будете пить его, моя хозяйка приготовит вам жареных грибов, – ведь вы знаете, у нас нет всяких французских деликатесов. Вдобавок к этому у нас найдется кусок баранины и пирог с гусятиной и индюшатиной, из тех, которые, я надеюсь, вы не забыли, еще немного жареной трески и, если вам будет угодно, пломпудинг.