— Вот смотри, Танюшка, нет на свете вреднее бесполезных людей. Душевно бесполезных, понимаешь? И мечтания эти их, как заразная болезнь, их самих подтачивают и все вокруг разъедают! Жаль и ее и мальчишку.
Потом я — уже сообразила, что и Вагин, и Коробов, и Анатолий, наверно, тоже так бы отнеслись к случаю с Кларой, как и Лидия Николаевна, но все дело в том, что им бы при этом не было больно, а она мучалась так, точно Вовка был ее сыном,
22
Очень я была удивлена одним происшествием с Олегом.
Еще в лаборатории я замечала, что он целыми днями ничего не делал своего, но постоянно вмешивался в работы сотрудников, увлекался то одним, то другим. И в то же время, особенно в те минуты, когда лицо его становилось углубленно-сосредоточенным — а это бывало часто, — он казался мне совсем уж каким-то странным, чудным, что ли…
Я вдруг стала замечать, что Олег начал как-то «отключаться» от меня, вообще от окружающего. Едем мы в автобусе, его просят передать билет, а он долго соображает, чего от него хотят. И в автобусе злятся:
— С Луны свалился!
Сидим в кино, а он посередине картины спрашивает меня:
— Слушай, а этот, с бородкой, откуда взялся?
— Да он же с самого начала был!
Едим у них дома, а Олег, уже опустошив тарелку, все еще водит по ней ложкой. Я вначале пугалась, думала, что он заболел, и как-то сказала об этом Ксении Захаровне. Она засмеялась: — Это на него находит. — И с хитрецой глянула на меня из-под густых бровей: — Он вообще — того, не видишь разве? — И покрутила пальцем у виска.
И я стала замечать, что она меня под тем или иным предлогом старается выпроводить из их квартиры. То в магазин попросит сходить, то в садике с ней посидеть. Сердце, дескать, пошаливает… Мне совершенно не интересно было сидеть в садике, слушать старушечьи разговоры и смотреть, как пенсионеры играют в домино, и вое же я не уходила: сижу и сижу дура дурочкой на скамье! Такой несамостоятельности у меня еще не бывало…
Ко мне Ксения Захаровна относилась очень хорошо, только как-то необычно. Зная про наши отношения с Олегом, она никогда не выказывала этого, никогда ничего не спрашивала у меня об этих отношениях. Только потом я поняла, как она была по-своему права, не вмешиваясь во все это, давая всему идти своим путем.
Теперь о происшествии. В субботу после работы мы с Олегом решили забежать к ним поесть, а потом ехать купаться. Олег был рассеян, будто все старался что-то вспомнить, и, как всегда в таких случаях, щурился, тер пальцем нос.
Сели обедать. Он вдруг выскочил из-за стола и начал что-то писать у себя на письменном столе. Сначала стоя, потом присел на стул, забыл и про обед и про нас с Ксенией Захаровной. Она кивнула мне:
— Пусть его. Ешь, не обращай внимания. Мы уже доели второе, а он все сидел и писал. Наконец вскочил и весело произнес:
— Вот так! — И стал с жадностью есть остывший суп.
Я спросила:
— Все в порядке? — Ага!
Он быстро расправился с обедом, и тогда я, снова спросила:
— Ну, теперь с диссертацией все в порядке будет?
— А?.. — Он потер пальцем нос. — Я не об этом…
Ксения Захаровна засмеялась. Олег тоже засмеялся и сказал мне:
— И об этом и не об этом. Я, понимаешь, весь процесс вдруг по-другому увидел. Думал, думал все эти дни, и вот… Ты подожди. — Он сощурился и опять пошел к своему столу. — Теперь держитесь… Сейчас мы попробуем…
Ксения Захаровна любовно посмотрела на Олега и улыбнулась.
— Ничего, ничего, — сказала она, — пусть поколдует. Я в садик схожу, а ты пока со стола убери. — Взяла папиросы, очки, книжку и вышла.
Я убрала со стола, вымыла в кухне посуду, вернулась в комнату: Олег все сидел за столом.
Тогда я забралась на кушетку, принялась за какую-то книжку и не заметила, как заснула. А проснулась — гляжу, у Олега на столе уже горит лампа. Ксении Захаровны, нет. Посмотрела на часы: одиннадцать! Олег что-то чертил по лекалу на миллиметровке. Говорю ему:
— Здорово я заснула, да?
Но он только глянул на меня торопливо, ничего, наверно, не понял и опять уткнулся в стол. Я решила терпеливо ждать. Пошла на кухню, поставила чайник, собрала ужин. Олег наскоро поел и тут наконец вспомнил:
— Ого, да мы никуда не попали!.. Ну ты посиди минутку…
Я просидела еще два часа. Ксения Захаровна не приходила. Я расставила Олегову раскладушку, постелила себе на кушетке и легла. Ждала, ждала его, рассердилась и опять заснула.
Утром я уж совсем удивилась: Олег так и сидел за столом, глаза у него чуть ввалились.
— Выспалась? — весело спросил он. — : Ставь чай, а то есть охота — сил нет!