Барон довольно резко оттянул меня за локоть на обочину. Мера оказалась излишней, кучер остановил карету чуть раньше, нам пришлось немного вернуться. Коренастый молодой мужчина в рубахе из серого льна и штанах из прочной холстины соскочил с козел, раскрыл дверцу кареты и опустил подножку. На обтянутом замшей диванчике в обнимку с плетёным кузовком сидела насмерть перепуганная Ланфа. Увидев горбунью, барон хмыкнул.
— Я предлагал в багаж положить. Не даёт! — оправдывался кучер.
— Пусть, — разрешил Кофр, — нам недолго ехать. Остановишь у поворота на озеро.
— Как прикажете, ваша милость.
Усевшись рядом с гувернанткой, я мельком взглянула на расположившегося напротив жениха. Он уже не выглядел удручённым, спокойное немного усталое лицо сохраняло сосредоточенное выражение. Очень хотелось проникнуть в мысли Циантина Кофра. Остановка у озера меня пугала. Зачем? Барон всем говорил, что спешит домой. Ехать долго, к чему лишние задержки? Или он задумал поплавать? Я прежде не имела знакомых, живущих на берегу моря, но от тех, кто совершал путешествия в те места слышала, что ни озёра наши, ни реки ни в какое сравнение не идут с морской водой. Но не топить же он меня собрался? Плавала я плохо, и собственное предположение ввело в ступор. Я неосознанно вцепилась в руку Ланфы, и никакая сила в мире не могла бы отодрать меня от служанки.
— Госпожа, — шепнула горбунья, уловив дрожь в моих пальцах, — я не дам вас в обиду.
Кофр очнулся от задумчивости и посмотрел прямо на Ланфу:
— Ты любишь Романту?
— А… — таращилась на барона девушка, — что?
— Не хочешь её смерти?
— Смерти? — голос Ланфы дрогнул. — Так, значит, это правда?
Кофр пропустил её вопрос мимо ушей и начал объяснять:
— Я доверю тебе тайну, от того как ты сохранишь её, зависит жизнь твоей госпожи.
— А меня, — вздрогнула я, — не просветите?
— Разумеется, расскажу вам обеим, — барон и выжидающе посмотрел на горбунью, та кивнула, прижав руку к груди. Кофр, немного помолчав, чем довёл меня уже до крупной дрожи по всему телу, продолжил объяснения: — Никто не должен знать, что Романта станет моей женой. Для слуг, родственников и гостей она — двоюродная племянница, приехавшая для обучения.
— Значит, свадьбы не будет? — с надеждой спросила я.
— Таинство проведём в отдалённом храме, со священником я договорюсь, он будет молчать. — Барон свёл брови к переносице, всё ещё глядя на Ланфу. — Обещаешь помалкивать?
— А как госпоже может навредить…
— Тебе знать необязательно, — резко оборвал её Кофр, — я нанял тебя на работу, будь добра исполнять то, о чём прошу, без лишних вопросов.
— Слушаюсь, ваша милость, — часто-часто закивала горбунья.
Лицо барона разгладилось, он хлопнул ладонями себя по коленям, словно ставя точку в неприятном деле, и повернулся, выглядывая в окно:
— Романта, мы сейчас выйдем, а твоя гувернантка поедет дальше.
Мысли в моей голове закружились, словно заведённые, но разумных объяснений поведению жениха я так и не придумала. Карета остановилась, кучер распахнул дверцу. Барон вышел первым и подал мне руку. Обречённо я покинула карету, оглянулась на Ланфу — та смотрела с жалостью. Жених, не дожидаясь отправки экипажа, потянул меня по тропе в сторону от тракта.
— Куда мы? — решилась я спросить, когда стих шум отъезжающей кареты.
— Домой, — Кофр взял меня за руку и, стараясь придать голосу мягкость, уточнил: — Доверю тебе ещё одну тайну. Тут речь о моей жизни. Надеюсь, ты не используешь её во вред.
Обещаний с меня он не брал, объяснять, почему отослал Ланфу, не стал. Пытаясь себя успокоить, я решила, что мы идём к тому самому храму, где нас обвенчают, но дорожка петляла между сосен, пересекала ромашковые полянки. Наконец, деревья расступились, открывая вид на круглое озеро с тёмной торфяной водой. Рука барона крепче стиснула мои пальцы, я пискнула от боли.
— Прости, не хотел, — прошептал он. — Доверься.
Можно подумать, мне оставалось что-то другое. Выйдя на крохотный песчаный пляж, мы остановились. Чуть поодаль над водой возвышался плоский камень, на него указал барон и, пока я разглядывала, гадая, что может быть интересного в простом камне и ради чего мы покинули карету, жених присел и, обхватив меня за бёдра, поднял над землёй. Я вскрикнула и вцепилась в его плечи.
Барон вброд перенёс меня, как ребёнка, поставил на камень и взобрался на него сам. Я, обняв свои плечи, ждала. Кофр замер, развёл руки, повернув ладони к небу, и посмотрел вверх. Всё это напомнило представление заезжих актёров.