Трамваи с 7 до 11. Улицы оживились — смертельно усталыми людьми… Какое счастье: попасть на заблудившийся трамвай.
— Но, ты, пусти одну ногу-то. Чего на двух ногах стоишь? Буржуй этакой.
Афиша:
«5 октября состоится лекция на тему: Маркс и его обитатели».
На спектакле шумят. Выходит:
— Товарищи, здесь товарищи артисты вам представляют, а между прочим в заду у вас шумят.
Начальник Политпросвета:
— И вот был египетский царь Иосиф. И его подчиненные сказали ему: «Мы тебя обрабатывать больше не будем».
— Где произрастают разного рода винограды.
Про войну:
— Бомба разорвется — все в крохи. Голова костромская, кишки новгородские — вали все в одно место.
— …Товарищи. На вновь открывшемся фронте борьбы с государственным строительством…
— …Разрывная пуля, ежели она за что заденет, так она сразу и забыла свое действие.
— Когда доску несешь — ее всем организмом поддерживаешь. А Иван нес доску длинную — в фонарь… ну, и плечо долой.
— Когда бомбой ударит в проволочные заграждения — на две сажени в обе стороны просторности хватит.
— Ввиду недостатка топливного кризиса…
Сидит, курит папиросу и мечтает:
— Ах, хоть бы ранило.
И только сказал — пуля чок — в щеку навылет. Вся морда в крови, папироска в губах, и улыбается: слава тебе, Господи.
Чистка партии. Исключили за то, что дважды замечен был в посещении церкви. Исключенный выходит, радостный:
— Слава тебе, Господи.
Рассказывает свою биографию:
— Родители эксплуатировали мою молодость.
1922 г. Вино.
31 декабря разрешили продажу вина. Возле Елисеева на Невском. Очередь — длиннейшая.
— На что? На Шаляпина? — интеллигент.
— Какое на Шаляпина? На вино.
— На вино? — остолбенев. Подходит другой, толстяк, кубик:
— На что хвост?
— На вино.
Кубик ударяет себя по коленкам — и даже на корточки:
— На вино?
Старается втереться без очереди. Скандалы. Выходят с бутылками из магазина. Окружают, расспрашивают. Кто-то откупорил, пробует.
Первого, кто вышел из магазина, качают.
Курсистки, которые не знают даже, что такое мус-кат-люнель и сотерн, спрашивают опытного человека, что послаще купить.
Идет мимо трамвай, висят, останавливается. От хвоста бежит доброволец — сообщить, что продают вино. И гроздья отрываются, бегут в очередь.
С Караванной выезжают дроги с гробом. На гробу — сидит с цигаркой человек. В очереди — бабы:
— Эх, батюшка. Так и помер, не дождется.
Идет горничного вида женщина:
— Безбожники. Люди с голоду дохнут, а вы за выпивкой стоите. Креста на вас нету.
— Уйди ты, с…
Сквозь окна магазина полки, бутылки, бутылки, а выше — арка, на арке — портрет Маркса, Ленина и Троцкого.
Песня:
Директор у них в гимназии был: Груздев по фамилии, а звали Морковка. С бакенбардами. Учеников в строгости содержал и семейных своих также. Ученики — перед ним в струнку. Скуповат был нередко. И пойди мальчишка в баню, в чистый четверг, в баню за 20 копеек. Сидит себе, мылится, старается — утром это рановато было. И вдруг — с шайкой, с веником — входит человек с бакенбардами… Батюшки, да ведь это же наш: Морковка. Ахнул мальчишка и, намыленный весь, бросив мочалку, вытянулся — и расшаркиваться стал директору. А директор (без регалий был) — сконфузился так, что рака испек. И подошел к гимназисту, сказал:
— А, это вы. Ну, здравствуйте.
И… руку пожал гимназисту от конфуза. Так мальчик первый раз сподобился начальственную руку пожать.
— Из-звощик… Мму-Ммузнецкий Кост. Короксапеек…
Замуровали…
Выпил основательно — и надо было ему выйти в коридор. А был в комнате пустой шкаф платяной — ниша в стене с желтой дверью: точь-в-точь как входная дверь. И попал он в этот шкаф. Открыл: белая стена, видно — свежая, недавно закладена. Глухая стена. Ткнулся — глухая. И, весь бледный, вернулся:
— За-замуровали… Господа, нас замуровали…
У помещицы попугай был — доносчик, про девушек барыне все доносил. Так они ему жопу зашили: так и издох.
«У нас на дворе — всякая швабра живет, одно слово: свита».
…Решили живот трожды в день кипятком мыть, чтобы не так голодно было…
Солдат пришел в землянку, просит офицера взять его из лазарета:
— … Да там, ваш'скородие… чистота дюже одолевает.
«…выслать мне наложенным платежом патентовную керосиновую кухнию для пищеварения».
Разогрелась пушка от выстрелов.
— Хоть блины пеки, — говорят солдаты.
— Петка, не дрожи стол.
— Колосающее!!..
— Вагон битками набит.
— Вы мне калош потеряете!
— Не давитесь. В трамвае.
Деревня — как стадо белых дремливых овец.
…Приехали артисты из Москвы. Из Москвы ведь! Раскошелился Иван Иваныч, купил шампанского дюжину, пошел за кулисы и стал угощать. Из Москвы ведь!
— Да, выпейте, не отказывайтесь!
Пьет… звонок, пора и на сцену.
— Да, выпейте, что там…
— Э, отстаньте…
— Да нет уж. я двадцать рублей загубил, нет уж, — и вышел Иван Иваныч со стаканом, с бутылкой за ними на сцену. Так все и ахнули.
— Квас понедельничный — не вари: мыши в такой квас будут валиться.
… — Ну што, аль мне тебе объяснить, почему в понедельник нельзя… Тать, сама не маленькая.
— Глупости, сварю — отличный будет квас.
— Ну, вари-вари, на свою голову… Вот если утопнет кто — ты будешь виновата.
…— Да как же: утопника-то ведь понедельничным квасом отпаивают.
— Ну, вот — сваришь ты квас, будет к твоему квасу и утопник.
На кирпичной стене Страшный суд намалеван: грешники. праведники, черти хвостатые и сам Судия.
Ребенку не достать до праведников. Баба поднимает его под мышки:
— Ну, все одно: поцелуй Боженьку в хвостик, поцелуй — в хвостик…