Когда Пол снова увидел перед собой Челси, он понял, что вернулся. Ненадолго. Поэтому надо было спешить, чтобы всё же Рид не сунулась туда, откуда выход только в мешке для трупов. Пол не желал никому больше укорачивать жизнь; достаточно того, что он укоротил её себе.
— Челси, мне надо поговорить с Корецким! — сказал Пол голосом Меган, и Гордон, не узнав, интонацию девушки, попятился назад.
— Он на смене, поэтому поговорить с ним можно только вечером.
Женщина сделала неопределённый жест, явно показывая Гордо, чтобы он не боялся. Но парень дрожал, как осиновый лист, разглядывая Меган. Пол повернул голову, натыкаясь на изумлённый и ошарашенный взгляд Гордона Уэса. Разумеется, он узнал парня, ведь они когда-то при жизни дружили. И Пол даже помогал ему с школьными сочинениями.
— Гордо, приятель, — как можно осторожнее произнёс Пол. — Не паникуй только.
Поздно. Паника уже подступила к горлу парнишки. Сейчас успокоить всех могло только признание. Хотя, оно же могло и всё испортить.
— Пол? — не дожидаясь этого самого признания из уст Кэлфи, спросил Гордо. — Пол Кэлфи? Этого быть не может!
Парень глянул на растерянное лицо Челси, и та только развела руками, сигнализируя, что, собственно, она в курсе данных событий.
— Как это вообще возможно?! — всё ещё вопрошал Уэс — младший. Женщина рядом вздохнула и, положив руку на плечо Меган, сказала:
— Если у тебя нет никаких дел, тебе лучше устроиться поудобнее и выслушать всё, что мы с Гордо тебе расскажем.
Это прозвучало зловеще, но интригующе.
— Хорошо. Только желательно это делать не здесь, — кивнул на прикрытую дверь Пол. Он откуда-то подозревал, что Галахер мог запросто прослушать разговор. И даже пронаблюдать. Да мало ли что в этом институте происходит, учитывая текучку кадров. Челси призадумалась. Она никогда особо ничего незаконного не делала в жизни, а тут могло получиться так, что она нарушает какие-то законы, Бог знает кем прописанные в уставе Института. Но пункт «Не приводить незнакомцев» там, кажется, был.
***
Время до вечера текло ужасно медленно, когда, чтобы хоть как-то занять его, Блэки решила перебрать старые архивные дела. За этим занятием её и застал Джек.
— Ты была права насчёт жертв, — сказал Уэс — старший. — Я проверил некоторые дела, которые давно никто не трогал, в Департаменте. Почти половину неопознанных жертв можно причислить к нашему неуловимому убийце.
Блэки сняла очки, протёрла их и снова надела. Она так и думала, что у маньяка больше жертв, чем кажется Костровскому или ещё кому. И Пол скорее всего нащупал что-то, за это и поплатился жизнью. Только как со всем этим связана Меган Уэсли?
— Значит, получается, что преступник убивает уже давно, но раньше никому не приходило в голову всё упорядочить?
Джек пожал плечами. Ему и самому не приходило в голову, что многие неопознанные жертвы, могли быть под грифом «Символа бесконечности». А почему? Да потому, что случайным жертвам он не вырезал этот символ. Значит, была какая-то последовательность даже в его безжалостных действиях.
— Может, он тренировался на случайных жертвах, — предположила Блэки. — Не сразу же он стал таким…
Тренировался. Блэки размышляла над этим делом ночами и днями напролёт. Это дело спасало её от мыслей о Кэлфи. А тут оказалось, что все её мысли — это братство следов. И все они связаны между собой.
— Тогда что же знает эта девушка? Что и откуда? — спросила Рид, даже не Джека, а саму себя, размышляя вслух.
— Возможно, она свидетель, — сказала Джек, усаживаясь в кресло напротив. — Свидетель, о котором не знает сам убийца. Потому что если бы знал….
Они оба замолчали, уставившись друг на друга. Получалось, что эта девушка — ключ ко всему. Когда раздался телефонный звонок, Рид едва не подпрыгнула на стуле — до того неожиданно это было. Уэс поднял трубку, и они узнали, что маньяк совершил очередное убийство.
***
Корецкий достал значок и прошёл за жёлтую оградительную ленту. Толпа зевак перед местом преступления всегда его раздражала. Вудс стоял вполоборота к зданию суда, а его напарник пытался что-то донести в словесной форме Коронеру, стоявшему с чёрным чемоданчиком около трупа.
— Не прошло и недели, — вздохнул Мик, пожимая руку Вудсу. — Где Костровский? Думал, что застану его.
— На Лонгвуд авеню многомильная пробка, — кивнул патрульный. — Костровский не любит ходить пешком, а так бы уже давно был тут.
Вудс глянул на толпу, затем на патрульного.
— Бёрк, убери ты этих говорунов отсюда! — рявкнул он, указывая на репортёров с местного канала. — Костровский приедет, устроит истерику. Мне оно не надо.
Наверное, со стороны было забавно смотреть, как все лебезили перед гавнюком Марионом Костровским, который в своей короткой карьере ни рожна нормальных сложных дел не раскрывал никогда. Корецкий удивлялся, что именно его вызвали сюда. Это ни черта не его район. Он сейчас должен был быть в районе стадиона «Янки», а в результате стоит над трупом, и Блэкуэлл рассказывает подробности.
— Мужчина. Белый, на вид лет сорок. Одет в женскую одежду.
Вудс неприятно скалится. А Блэкуэлл продолжает как ни в чём не бывало.
— Скорее всего жертва умерла около трёх часов дня. Подождём Ридж Бисли?
За спинами Вудса и Блэкуэлла уже ждут два юных молодчика-коронера. Вот работёнка-то, не позавидуешь. Вечер только разгорался, огнями заливая улицы, раскрашивая сверкающими неоновыми вывесками всё вокруг. Странным было то, что убийца совершил своё дело днём. Корецкий, будучи весьма смутно знакомый с делом о «Символе бесконечности», думал, что маньяк убивает по ночам и в основном в безлюдных местах. А Доусон стрит таковой назвать сложно. На этой улице располагались несколько рабочих ателье по пошиву одежды и обуви, а так же здание суда.
— У него татуировка на запястье, — отвлёк Корецкого от размышлений Блэкуэлл. — Странная. Там написано… «Грассхоппер».
Мик оттолкнул Вудса, который было хотел рассмотреть тату, и присел ближе к лицу жертвы. Да, он знал его раньше.
— Это бывший прокурор, Грасс Колосски. Он уже лет восемь как не работает в суде. Что он тут забыл?
Хороший вопрос. Корецкий бы задал его… Меган. Но сейчас он почему-то думал о Рид. Эта встреча не принесёт ему ничего хорошего, особенно если он скажет женщине, как на самом деле обстоят дела. Они в этих уликах маньяком прочно запутаны. И в этих следах, которые, кажется, все ведут в тупик. Но это лишь на первый взгляд. Преступник ведёт свою игру, в которой фигуры на доске расставлены так, как нужно ему, а не так, как хочет расставить их Костровский. Ему даже невдомёк, что он может быть следующей жертвой.
— Последняя жертва, что была перед Колосски, как её звали? — поднял взгляд на Вудса Мик.
Блэкуэлл полез к себе в блокнот, пока Вудс пытался вспомнить имя.
— Рут Дефиас, — прочитал Блэкуэлл у себя в блокноте. — Она была редактором местной газеты «Бронкс Ньюз».
— И не раз писала о бывшем прокуроре. Я прав? — Корецкий словно жилой вытягивал это дело из трясины, почувствовав, что может.
— На что ты намекаешь? — насторожился Вудс, вцепившись в свой блокнот. — Уж не думаешь ли ты, что она каким-то образом указала на будущую жертву?!
Вот оно! Корецкий сжал руку в кулак. Вот то, чего не хватало Костровскому и его ищейкам. Вот то, чего не хватало Рид в её расследовании. Последовательность измышлений. Именно эта последовательность может сказать больше, чем другие улики, связанные даже напрямую. У всех преступлений есть первопричина, называемая мотивом. А мотив с неба не берётся, он иногда преступником продумывается до мелочей. И каждая мелочь — это звено в цепи последовательных действий или бездействий. Корецкий чувствовал сейчас пульс этого дела, словно держал его за жабры.
— Если наши размышления верны, то Костровский может стать следующей жертвой вашего маньяка, — произнёс Мик, поднимаясь с корточек. — Лучше бы вам найти Мариона, пока его не нашёл кто-то другой.