За окном проплывали пейзажи Алмала, гигаполиса и столицы планеты. За тринадцать лет жизни здесь я уже привыкла к этому городу - огромному многоярусному оазису под куполом.
Зитар - планета-пустыня. На Земле, моей родной планете, подобные природные зоны тоже существуют, а за последнее тысячелетие их количество увеличилось в десятки раз. Здесь же весь ландшафт - одна сплошная территория из красно-желтого песка под палящими лучами местной солнечной звезды. Города Зитара расположены под защитными куполами, обеспечивающими нормальную температуру и влажность воздуха. Передвижение вне городов возможно только в специально сконструированных для Зитара аэролетах.
Зитарцы - очень специфичная раса, к особенностям которой я, впрочем, уже привыкла, пусть и далеко не сразу. Планета, как и все другие в этой и соседних системах, разумеется, живет по законам Содружества разумных рас. Однако, помимо этого, здесь есть и множество традиций, сохраненных еще с тех времен, когда Содружества, объединяющего населенные разумными существами планеты, просто не существовало.
В частности, на планете царит патриархат. Правда, только среди расы зитарцев, которые не навязывают его гостям и переселенцам с другим планет. Но на поведении местных мужчин это все же очень ощутимо отражается, пусть формально у местных женщин столько же прав и свобод, сколько и у них. Мужчины считаются главными в семье, добытчиками и защитниками. Они брутальные и жесткие, иногда даже агрессивные, эмоциональные и властные. Зитарки, более мягкие и ведомые по натуре, чаще всего не работают, а ведут быт. И делают они это по собственному желанию, так как в обучении и построении карьеры их никто не ограничивает - это запрещают законы Содружества.
Еще местные жители носят традиционный головной убор, гимайю, полностью закрывающую волосы и нижнюю часть лица. Это, так сказать, привет от далеких пустынных зитарских предков, которым данный предмет одежды служил, скорее всего, для защиты от солнечных лучей и песка. Ни того, ни другого в городах Зитара уже нет, а традиция ношения гимайи по-прежнему сохранилась. Я читала, что и у людей на определенных территориях Земли когда-то было что-то похожее. Только их одежды, закрывающие лицо, были обусловлены древними религиями. И закрывали лицо только женщины. Здесь же гимайю носят все местные жители независимо от пола. Они привыкли закрывать лица и менять свои традиции не собираются, а вот я очень долго привыкала к тому, что ты можешь увидеть лицо своего нового знакомого целиком только через месяцы знакомства - зитарцы открывают лица только родным и близким друзьям.
Визуально зитарцы похожи на людей. Их отличает, пожалуй, только высокий рост, худоба, темный с желтизной оттенок кожи и разноцветные глаза с ярким белком и радужкой без зрачка. Один глаз у чистокровных зитарцев всегда красный, а второй может быть и черным, и голубым, и зеленым. Здесь уж как генетика распорядится.
Мой папа - зитарец на одну восьмую. Его прадед был представителем местной расы, который по службе прибыл на Землю, да там и остался, потому что встретил мою прабабушку. Именно папины корни позволили нам без проблем перелиться на Зитар, когда мои родители расстались. Во мне же зитарской крови всего одна шестнадцатая часть. На внешности это почти никак не отразилось. Так что с виду я обычный человек, светлокожий и зеленоглазый. Примесь зитарской крови выдают только красные прожилки на одном глазу. Ученые и медики называют это частичной гетерохромией. Эта моя особенность позволила считаться у местных “своей” и довольно быстро влиться в зитарское общество после переезда.
Меня привезли в управление безопасности и затем отправили в комнату для допросов, предварительно почти час промариновав в блоке ожидания.
Я была знакома со всеми особенностями ведения таких “бесед”, поэтому морально готовилась к любым вариантам течения нашего с безопасниками разговора и тактикам, которые на мне будут использовать. А их было много, очень много. В следующие два дня я неоднократно мысленно отмечала галочкой их в своем внутреннем списке. Кажется, зитарцы решили проверить на мне сразу все: завуалированные угрозы, манипуляции, эмоциональные качели, разговор по душам, налаживание психологического контакта и бесконечные запутывающие, ставящие в тупик и выводящие на эмоции вопросы самого разного толка на повторе. В общем, у меня тут была практически выпускная практика. С той лишь разницей, что допрашиваемым была я сама.
Мой официальный статус в данный момент был зафиксирован как “свидетель”. Но рассказать безопасникам мне было просто нечего. Для меня папа был кристально чист и непорочен. Ни разу он не дал мне усомниться в своей честности или вызвать подозрения в том, что что-то от меня скрывает или замешан в чем-то незаконном. Последние семь лет у нас были очень близкие, доверительные и теплые отношения. Я знала о его пассиях, знала о его планах, знала о его тревогах, а он знал все то же обо мне. О своей работе отец рассказывал мало. Просто потому, что статус Советника предполагал сохранность государственных сведений. Я знала, что он любит то, чем занимается. Что искренне болеет за свое дело. Папа был хорошим, честным политиком. Он осуждал тех, кого ловили на взятках или других незаконных делах. Советник Разин всегда считал, что запятнать свою репутацию легко, поэтому всегда был корректен в своих публичных высказываниях, открыт для диалога с простыми жителями планеты и далек от каких-то интриг.