Они больше ничего не говорили, да и зачем нужны слова, если все понятно и без них. Солнце клонилось к закату, когда запыхавшийся вестовой передал им записку от Эдера.
«Таур, прости меня, что так и не нашел время переговорить с тобой. Твари будут здесь на рассвете, ты и Многоликая должны быть рядом со мной. Жду вас за час до восхода.
Твой любящий отец, Эдер»
Таур ушел к себе уже в полной темноте. На душе было легко и светло, казалось, что стоит только хорошенько оттолкнуться от земли, и он птицей взлетит над притихшим лагерем и сможет охватить крыльями весь мир. Радость переполняла его. Огонёк дара, приутихший после боя у Корт-Дотира, превратился в полыхающий костёр, мало уступающий тому, что горел в Арете. Сомнения и колебания, так долго терзавшие сердце, исчезли, уступив место уверенности в себе и собственной силе.
Ровно в оговоренное время, молодой волшебник, зайдя предварительно за девушкой, был у шатра отца. Командующий был бодр, хотя мешки под глазами и дерганые движения выдавали бессонную ночь. В шатре было тесно и душно от большого количества людей.
– Ну вот мы все и в сборе, – проговорил Эдер заметив входящих, – Поднимайте свои отряды. Враг будет через несколько часов. А сейчас по местам. И да будет с нами Сотворивший в этот день!
Глава 28.
Солнечный диск уже полностью показал своё раскаленное тело из-за горизонта, когда в облаке пыли появилась, высланная вчера вперед с дальним дозором конная тысяча. Даже издали было заметно, насколько измученными выглядели и лошади, и их всадники. Безжалостно подхлестывая своих скакунов, люди пытались выгадать лишние минуты для переправы. Впрочем, никто уже не смог бы назвать этих людей полноценной «тучей»56, от первоначального числа оставалась чуть больше половины, у многих присутствовал дополнительный груз в виде раненых или убитых товарищей. Вода покрылась разводами грязи и крови. Сотни конских и человеческих тел с разбегу вторгшиеся в её естественное течение, наполнили воздух криками и ржанием. Оказавшись на берегу измученные кавалеристы пустили четвероногих друзей легкой рысью, обходя позиции по узкому песчаному пляжу.
Эдер расположил свою ставку на холме, возвышавшемся на расстоянии четырех полетов стрелы от передовых линий. С его вершины открывался прекрасный обзор на застывшие в неподвижности войска. Суета наблюдалась только в местах расположения тяжелых катапульт и требушетов, с огромными усилиями доставленных в лагерь глубокой ночью. Таур еще раз оглядел, возведенную в столь короткие сроки оборонительную линию. Справа фланг был прикрыт топкими, непригодными для перемещения больших масс болотами. По левую сторону в Ворску впадал, так и оставшийся для него безымянным приток. Оставалось только ждать. К холму подлетел всадник, юноша узнал в нём тысяцкого авангарда, им не довелось быть лично представленными, но ему запомнились густые черные брови и решительный взгляд этого человека.
– Ваше Священство, – вновь прибывший едва держался на ногах, хоть и изо всех сил старался не показывать этого, – Орда находится менее чем двух лигах от сюда. Приказ выполнен, мы хорошо пощипали их вечером и теперь они идут по нашим следам, как привязанные.
– Ты и твои люди молодцы, Антри, – с теплотой произнес Эдер, – О наградах поговорим поле боя. Сколько их?
– Невозможно оценит точно, командир, думаю не меньше трехсот-четырехсот тысяч, судя по плотности Орды, и еще, они идут не беспорядочной толпой, как было всегда, а разделены на большие группы. Это еще не войско, но и не просто неорганизованная масса.
– Да, ты не первый об этом напоминаешь, – помрачнел Первосвященник, – Мы выдержим, Ант, у нас просто нет другого выхода. Возвращайся к своим, будете в резерве на самый крайний случай.
Сначала вдалеке послушался гул, он напоминал шум моря, чуть позже показались и сами твари. Какая же нелепая фантазия могла сотворить такое, поразился молодой волшебник. Нет, ему конечно доводилось слышать, что будь этих порождений хаоса хоть миллион, всё равно нельзя было бы найти ни одну похожую на другую, но такое многообразие перемешанных между собой копыт, рогов, клыков, когтей и жвал не могло представиться даже в самом страшном кошмаре. Они шли в молчании, непрерывной лавиной накатываясь из-за далекой холмистой гряды и растекаясь по плоской равнине противоположного берега. Иногда, твари спотыкались и падали, но никто не останавливался, равнодушный вал прокатывался по оступившимся, не обращая никакого внимания на потери. Таур ощутил пробравшую до самых костей дрожь. Вчерашняя уверенность улетучивалась, уступая место глубинному страху. Он пошарил рукой на поясе и достал флягу с крепким вином, терпкая жидкость приятно защипала горло, подступавшая ослабила свою ледяную хватку.
Первые ряды тварей во второй раз за утро нарушили покой реки. Несмотря на порядочную глубину, они даже не пытались плыть, своими телами образовывая переправу, уходя под воду под тяжестью тел следующих шеренг. Раздалась громкая команда, и облако стрел вылетело из-за укреплений. Замерев на долю мгновения в высшей точке полета, они обрушились на растущий живой мост, сшибая самых наглых особей в воду. Глухо ухнули катапульты и требушеты, посылая в цель тяжелые, крупные камни, тренькнули тетивы баллист. Лучники и команды обслуживания боевых механизмов сразу взяли максимальный темп, стремясь облегчить задачу пеших воинов. Орда, такое впечатление, даже не замечала усилий людей. На место раненых и погибших, вставали новые чудовища. Прорехи в сплошном потоке тел затягивались быстрее чем появлялись новые, и вот уже первые твари карабкаются по насыпи, с полным презрением к своей участи насаживаясь на острые колья. С того момента как лучники вступили в битву прошло не больше десяти-пятнадцати минут, а счет вражеским потерям шел на тысячи. Живая волна на мгновение приостановилась у основания земляной стены, а затем набравшись мощи захлестнула её. Длинные копья с дружным ревом ударили из-за частокола, еще раз и еще. Тела падали вниз к воде, мешая остальным. Единственным преимуществом людей были выучка и оружие, заговоренное в Храмах Сотворившего, оно наносило рожденным в Хаосе чудовищные раны даже простым прикосновением, но что в том толку, если на одного обороняющегося приходится не менее десятка чудовищ. Люди просто не состоянии долго выдержать такое напряжение. Длинные лапы тянулись к сплошной стене щитов и лезвий, нет-нет, да и выхватывая из строя чуть не вовремя среагировавшего человека.
Таур и Лика стояли, непроизвольно взявшись за руки, завороженные страшным зрелищем. Многоликой доводилось участвовать в столкновениях с Нечистыми, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что сейчас происходило на её глазах.
Это был, наверное, самый долгий день в жизни Таура. Давно уже были введены в бой последние резервы: в строй встали лучники, истратившие последние стрелы, обслуга метательных машин, не выдержавших напряжения схватки, даже кавалеристы Антри, спешившись закрыли своими телами участок возможного прорыва Орды. Ситуация застыла в шатком равновесии. Несмотря на огромное численное превосходство и всё возрастающий натиск, твари никак не могли сломить сопротивление превзошедших в презрении к смерти их самих людей. Тяжелее всего было просто стоять и смотреть. Тауру до боли хотелось присоединиться к защитникам укреплений, но пока его роль ограничивалась помощью многочисленным раненым. На холме оставались только две сотни Барсов, лекари, с присоединившейся к ним Ликой, устроившие у подножья перевязочный пункт и Эдер, руководивший сражением с помощью десятка адьютантов. Было около трех часов по полудню, когда Орда всё же пробила брешь в неприступной ранее обороне, несколько особо крупных чудовищ смогли захватить небольшую площадку за частоколом на левом фланге. Полминуты потребовалось людям, чтобы уничтожить их, но момент уже был упущен, на место павших вставали всё новые твари, расширяя захваченный участок.
– Пора! – отец Таура опустил забрало шлема и буквально взлетел на коня, – Все за мной!
Юноша понимал, что скорее всего никто не вернется из этой атаки, но всё его существо требовало выплеска скопившегося напряжения. Бросив быстрый взгляд на оказавшуюся рядом Многоликую, он последовал примеру отца. Сорвавшись с места в бешеный галоп, двести всадников мигом преодолели расстояние до опасного участка, сходу вступив в бой. Впервые молодой волшебник ощутил упоение битвы. Сознание было абсолютно чистым, ни единой лишней мысли не вплеталось в работу тела, ставшего совершенным механизмом для убийства, Дар разгорался всё ярче и ярче, позволяя создавать неведомые раньше заклятья, разлитая вокруг энергия вливалась в него бушующим водопадом, находя выход в недоступных раньше по мощи магических плетениях. Удар лучших воинов протектората и присоединившегося к ним чародея был страшен. Прорвавшиеся чудовища не смогли ничего ему противопоставить, на какое-то время линия обороны восстановилась в первоначальных границах, но это был лишь локальный успех. Усталость незаметно подкрадывалась даже к самым стойким бойцам, лишая сил и замедляя движения. Всё чаще возникали прорехи в прежде несокрушимом строю, всё больших жертв требовала их ликвидация. Барсы пока справлялись раз за разом закрывая собой самые тяжелые прорывы, но и они несли потери.