— Нет, Елена Витальевна, это не вы. Здесь нужен изрядный авантюризм. Вам он вряд ли подходит. Вряд ли подходит он и Кавешниковым, хотя бывает, что сами хозяева инсценировки устраивают. А вот Константину Ильичу — вполне.
— Вы можете думать все что угодно! — произнес Поспелов с вызовом. — Можете хоть отпечатки пальцев снять!
— Ни к чему, — спокойно отреагировал Земцов. — Вы ведь наверняка медицинские перчатки надели. Или нет?
Вместо ответа Костя гордым движением откинул назад упавшую на лоб светлую прядь и демонстративно отвернулся.
В комнате повисла почти могильная тишина.
— Значит так, — заговорил Земцов уже совершенно другим, лишенным всякой снисходительности тоном. — Вы отняли у нас целый день работы. Целый день мы потратили впустую, разгадывая ваши ребусы. Хорошо еще, что ребусы ваши не слишком сложные. Но в любом случае все вы… — Он ткнул пальцем, похожим на лом, в сторону Валерии, Струевых, Хана и Поспелова. — … пытались запутать следствие. А это наказуемо. Вы не были в сговоре, кроме Струевых, но они муж с женой, и это понятно. Да, вы не были в сговоре, потому что вы умные люди. Даже зеленый сыщик, столкнувшись в первый же день с такой кучей однотипных фактов, догадался бы, что здесь не чисто. А я не зеленый, и вы в этом вряд ли сомневаетесь. Каждый из вас действовал в одиночку, по мере собственной фантазии, и мы, к счастью, не потратили на вас слишком много времени. Зачем каждый из вас это делал — вопрос. Готов поверить, что большинство — из желания оградить своих приятелей и бросить подозрение на кого-нибудь неведомого. Но один из вашей пятерки вполне может быть убийцей, который действовал исключительно ради себя. И мы это выясним. Уж я вам обещаю. Но предупреждаю, — голос Ивана стал угрожающим, — если вы еще раз посмеете морочить голову, я рубля не дам за ваши объяснения, дескать, вы действовали из дружеских побуждений! Вот так.
… В баре было малолюдно и прохладно. Позднее время и хороший кондиционер делали свое доброе дело. Бармен, молодой парень с прилизанными волосами, поставил на столик два бокала апельсинового сока, две чашки кофе и с надеждой поинтересовался:
— Что-нибудь еще?
— Мы за рулем, — отрезала Варвара.
У бармена явно висело на языке нечто типа "Вы вдвоем держитесь за один руль?", но он промолчал и отошел, не скрывая, впрочем, своего разочарования. А ведь это правда — мы держимся за один руль. В переносном, конечно, смысле.
— Ты — свинья! — Варвара постучала кончиком сигареты о край пепельницы. Я сделал неопределенное движение рукой, что она могла расценить как мое "увы" или просто попытку отогнать дым. — Я сидела, словно на японском фильме без переводчика. Только не надо оправдываться, будто ты это сделал специально, чтобы у меня была ничем не замутненная реакция. Ну, не замутненная, а дальше — что? Убийцу вам назову? Не раскатывайте с Земцовым губы! Оттопчут!
— Вообще-то твои приятели могут, — признал я. — Надо же, тихая интеллигентная публика, а какие авантюристы! Сроду не подумаешь. Не-ет, близость к театру — это вам не близость к токарному станку. Тут такие творческие потенции открываются!
— Это они от потрясения, — примирительно сказала Варвара. — Творческие люди, они от потрясения порой такое наворотят…
— Особенно врачи.
— Ну и что? Под влиянием среды. Опять же в творческом мире репутация — вещь зыбкая. А у них у всех репутация хорошая. А Сергей Павлович с Костей? Уважаемые врачи, стольких людей спасли и вдруг сами — кандидаты в убийцы. Понимать надо.
— Хорошо бы еще понять, кто из них Потоцкого на тот свет отправил.
— Хорошо бы, — вздохнула Варвара. — Земцов-то на всех, похоже, озлился. На этих пятерых уж точно. Они, конечно, перепугались, но думают, что он им все списал. А я думаю, что ни черта подобного. И потому, Игореша, нам надо подсуетиться. Несправедливо, если славные люди будут зазря страдать.
— Ну да, славные люди! Ты сейчас от жалости расплачешься и побежишь заявлять, что сама убила Потоцкого, потому что он не дал тебе прикурить.
— Прекрати!
Варвара набычилась, и я счел за лучшее ее больше не дразнить.
— Подсуетиться, так подсуетимся. Между прочим, у меня до сих пор лежит этот огрызок газеты, который я из кулака Потоцкого вытащил. Я так и не отдал его Земцову. Вероятно, забыл.
— Забыл?! Ха! Он свернет тебе голову, когда узнает.
— Не мне, а нам, подруга. И будет прав, если это хоть какая-то ниточка. Но если это так, у тебя есть шанс с доброй душой потянуть за нее самой. — Я вытащил клочок газеты с обрывком фразы "ДРОФА" предла". — Возможно, эта "Дрофа" здесь совершенно не при чем. Да и сама газета — тоже. Но надо узнать, что за газета и что за рекламное объявление. Вот завтра и займемся.