— Бар закрывается, — произнес над нашими головами прилизанный парень. — Будем рады видеть вас завтра.
По его лицу было видно, что никакой радости он от нас не ждет.
Я проводил Варвару до дома. То есть ехал следом за ее "Нивой" и следил, чтобы в ночи никто не переехал ей дорогу. Так, на всякий случай.
— Твой благоверный все еще трудится вдали от родного очага? — спросил я, глядя на темные окна ее квартиры. В моей квартире ночью окна бывают светлыми, только если я забуду выключить свет. Но такое случается очень редко.
— Кстати, — сказала Варвара. — Сегодня звонил Кирпичников. Похоже, он уже одурел от южного солнца.
— Здесь не прохладнее.
— Он спрашивал, как у нас дела. А я не дала ему ни малейшего шанса вернуться. Ответила, что дел нет.
— Ты безжалостная женщина. Но — разумная.
Глава 4
В нашем "Фениксе" есть совершенно чудный кадр — Славик Цветков. Я очень ценю его за габариты. Мальчик-одуванчик, рядом с которым даже мне не приходится чувствовать себя блохой. Но больше всего я, конечно, ценю его за то, за что его ценят все в нашей фирме. Славик — информационный кладезь. В его компьютере напихано столько всяких сведений, что он вполне может выпускать электронную энциклопедию под названием "Досье на всех и вся". Причем с постоянно пополняющимися сведениями. Поскольку Славик любит и умеет не только собирать любую информацию, но и скрупулезно ее классифицировать, на поиски сведений, касающихся фирм под названием "Дрофа", ушло буквально несколько минут. Оказалось, что в городе есть только две организации с таким названием — клуб охотников и фирма, торгующая лакокрасочными материалами. Мы с Игорем решили начать с коммерсантов.
Дозвониться удалось только с третьей попытки. Откликнулся женский голос, и Погребецкий тут же многозначительно кивнул. Мог бы и не кивать, я и так знаю: где женщины, даже невидимые, там я могу отдыхать.
— Добрый день, — начал Игорь деловито-галантным тоном. — Я из лаборатории по изучению общественного мнения. Не могли бы вы мне помочь?
Ход, конечно, банальный, но беспроигрышный. Мало кто, особенно сидя на телефоне в коммерческой фирме, вот так возьмет и заявит: нет, не могу. Это вам не к чиновникам долбиться. Разумеется, девушка сказала:
— Пожалуйста, если мне удастся.
— Дело в том, — принялся врать Игорь, — что мы изучаем воздействие газетной рекламы на общественное мнение и потому обзваниваем наиболее уважаемые фирмы.
По поводу уважаемых — тоже расхожий трюк. Но он опять же работает стопроцентно.
— К сожалению, — в голосе действительно звучало сожаление, — сотрудник, который занимается у нас рекламой, ушел в отпуск.
— Ничего страшного, — проявил великодушие Погребецкий. — Более детально мы можем поговорить с вашим специалистом потом. А пока ограничимся простым вопросом: как давно вы помещали свои рекламные объявления и в какие именно газеты? Вы это можете мне уточнить?
— О, конечно! — Девушка оживилась. — Я сама отправляла по факсу объявления. В последние две недели мы давали рекламу в "Вечернюю газету", в газеты "Городские новости", "Деловая жизнь" и "Досуг".
— Вы предлагали свой товар?
— Да, текст везде был одинаковый: фирма "Дрофа" предлагает лакокрасочные материалы. И наши координаты.
— Крайне признателен, — рассыпался в благодарностях Погребецкий. — Всего вам доброго.
— И вам. — не осталась в должниках девушка.
Как хорошо, что ей не пришло в голову заподозрить в нас налоговых инспекторов.
Четыре газеты — это было удобно в плане разделения труда. Игорь взял на себя первые две, я — две последние.
В "Деловой жизни" меня встретили истинно по-деловому: попросили показать служебное удостоверение. Мне, конечно, следовало послать их куда подальше. Можно подумать, реклама — это сверхсекретная информация. Но я решила не ссориться. С самым невинным видом поведала, что я — обыкновенная покупательница лакокрасочных материалов, прослышала, что именно в этой газете было полезное объявление, и готова показать паспорт. Завотделом рекламы, бабенка с въедливыми глазками и напористыми интонациями, от паспорта отмахнулась, и я поняла: прежде, чем показать чужую рекламу, она явно рассчитывала выудить мою. Даже беглого взгляда хватило, чтобы убедиться: "Деловая жизнь" Потоцкого не интересовала. Реклама "Дрофы" была напечатана мелкими буквами и занимала крошечное место.