В поисках редакции газеты "Досуг" мне пришлось изрядно побегать. Она арендовала кров в большом семиэтажном здании, в котором напрочь отсутствовали какие-либо указатели. Наконец я забралась буквально под крышу, где в получердачном помещении обосновались журналисты, ратующие за повсеместный отдых. Первым, на кого я напоролась, оказался главный редактор — тощий субъект неопределенных лет с серым измочаленным лицом.
— Волошина, — представилась я.
— Скворцов, — сказал он хриплым голосом. — Вы ко мне по делу или просто так?
Занятный начальник, к которому можно зайти просто так.
— По делу.
— Тогда пошли. — Он не обрадовался и не расстроился.
Комнатенка, куда завел меня Скворцов, вполне соответствовала его фамилии. Эдакий скворечник с круглым окошком под самым потолком. С той лишь разницей, что ни один скворец не вынес бы таких клубов табачного дыма. Погребецкий бы тоже это смог вынести исключительно из профессионального долга. Так что надо стребовать с него какое-нибудь спасибо. На заваленном всякой всячиной столе главного редактора стояли три пепельницы и все полные окурков. Увидев, что я выложила сигареты, Скворцов удовлетворенно хмыкнул и вытащил откуда-то, чуть ли не из под стола, четвертую, еще не замусоренную пепельницу и пододвинул ко мне.
— Ну и какие дела привели вас в нашу отдыхательную газету?
— Да вот хочу узнать про рекламу фирмы "Дрофа". Может, вы ее помните?
— Как же не помнить! — снова хмыкнул Скворцов. — Тех, кто деньги приносит, надо помнить. Тем паче, что это было только что.
— А посмотреть можно?
— А зачем?
— Странно, я думала, рекламу для того и печатают, чтобы ее хоть иногда смотрели.
— Странно, что для этого вы явились в редакцию, — отпарировал Скворцов. — А чтобы и дальше не было странно, выкладывайте: что вам нужно?
В принципе мне ничего не стоило наплести ему какую-нибудь сказочку. Но Скворцов как литературный человек, наверное, в сказках неплохо разбирался. Пришлось бы сильно покрутиться. А зачем?
— Я — частный детектив.
Скворцов прищурился.
— На Дюймовочку вы похожи. А на детектива — нет. Хоть частного, хоть государственного.
— Удостоверение показать?
Я не обиделась. Он не первый и не последний, кто принимает меня за кого угодно, хоть за Дюймовочку, хоть за карликового пуделя, но только не за того, кто я есть.
— Верю, — совершенно серьезно сказал он. — Вас эта "Дрофа" интересует?
Тонкий длинный нос Скворцова задергался, словно у гончей собаки.
— Еще не знаю, — также серьезно ответила я. — Пока меня интересует ее реклама. Но сразу предупреждаю: для газеты здесь никакого материала не будет.
— Жаль, — вздохнул Скворцов. — Газета наша маленькая, нам бы жареный материальчик очень бы кстати.
— Мне тоже жаль.
Я нисколько не врала. Этот мужик мне понравился. Лицо, как у сушеной воблы, которая для пива только и годится, а глаза быстрые, как у белки. Или у Виктора Хана. И умные.
— Все равно, чем могу — помогу. Тем более, что тут не переломишься.
И он переломился. То есть как бы сложился пополам и исчез под столом, а потом выпрямился и сунул мне свежий номер газеты. Двенадцать страниц, программа телепередач внутри на четырех страницах, реклама "Дрофы" на третьей странице. Это было то, что нужно: шрифт, размер и так далее. Совершенно определенно Глеб держал в кулаке обрывок "Досуга".
— Ну и что? — спросил Скворцов.
Я пожала плечами. А действительно: ну и что? Объявление как объявление, рядом статья, посвященная умельцам-краснодеревщикам. Отродясь не слышала, чтобы Потоцкий хоть какое-то отношение к краснодеревщикам имел. Я перевернула страницу и… чуть сигарету изо рта не выронила.
Почти четверть обратной стороны занимала фотография: парень с разъяренной физиономией, взметнувший вверх стул, мужчина, судорожно прикрывающий руками голову, красотка с раскрытым ртом, цепко обнимающая мужчину за шею. Лицо мужчины, сфотографированное вполоборота, было оторопелым. Под снимком стояла короткая текстовка, сообщающая, что неделю назад, в субботу, в ночном баре "Марко Поло" произошел скандал с мордобитием и крушением части инвентаря. В драке, затеянной завсегдатаями бара Стасом и Жорой, случайно пострадал неизвестный мужчина, который находился в обществе девицы легкого поведения, хорошо известной здесь под именем Люси.
Возможно, для журналиста, надыбавшего для "Досуга" жареный материальчик, этот мужчина и был неизвестным. Но для меня он был Глебом Потоцким.