— Для милиции никакого интереса. — брякнула я и тут же получила в лоб. В фигуральном, конечно, смысле.
— Свои глупости оставь при себе, — отрезал Земцов и, совершенно непочтительно повернувшись ко мне спиной, спросил Игоря: — Кто знал, что вы вчера ходили в гараж?
— Кавешниковы, — ответил Погребецкий.
— А они кому-нибудь еще об этом говорили?
— Никому.
— Откуда знаешь?
— Варвара их сегодня утром спрашивала.
— Это еще не факт.
Земцов по-прежнему меня игнорировал, но я не рыбка немая, я вполне могу голос подать. И подала.
— Очень даже факт. Зачем им врать-то? Они ведь о своей машине ни слухом, ни духом.
— Допустим.
Иван соизволил все-таки повернуться ко мне лицом, но вовсе не для того, чтобы встретится с моим честным взглядом. Просто, что называется, убрал свою спину от моего носа, сосредоточенно уставившись на собственные ботинки. Ничего интересного на его ботинках не было. Если не считать пыли. Эксперт тоже посмотрел на ботинки Земцова. Обувь начальства, вероятно, навеяла ему вполне профессиональные мысли, потому что он вдруг произнес:
— Возьму пробу с шин.
Ему не ответили. Эксперт был опытный, и все понимали, что он сам знает, как поступить.
— Марат! — Земцов поднял глаза, в них читалась готовность упрямого землекопа рыть землю до самой сердцевины. — Надо прочесать все ремонтные мастерские в городе. Красная "Волга" — не красные "Жигули", ее так скоро не забудешь. Самому машину кисточкой не покрасить. А здесь хорошая работа. — Он похлопал широкой ладонью по боку автомобиля. — Где-то должны были ее сделать.
— И скорее всего, она не съезжала с асфальта, — уточнил эксперт, — на шинах практически нет грязи.
Земцов подошел к моей "Ниве", где сидел Сергей Павлович, открыл дверцу и склонился. Кто-нибудь со стороны запросто бы решил, что Иван собирается отвесить поклон. Но это было, разумеется, не так. Просто рост Ивана не позволял, не согнувшись почти пополам, сунуть голову внутрь машины. Я быстренько оказалась рядом. Так, на всякий случай, для моральной подстраховки. Не Земцова, разумеется. Погребецкий тоже подтянулся к нам. Иван не возражал и как будто даже не заметил наших передвижений. Он опустил на Сергея Павловича тяжелый взгляд и, четко выговаривая слова, произнес:
— Вчера вашей машины в гараже не было. Сегодня она появилась. Причем подремонтированная и перекрашенная. Что вы по этому поводу скажете?
— Я?! — Кустистые брови Сергея Павловича расползлись почти по всему лбу.
— Да, вы.
Сергей Павлович изумленно посмотрел на Ивана, потом на меня с Игорем и начал медленно вылезать из машины. Наверно, ему было неловко сидеть, когда собеседник, даже мужчина, стоит. А, возможно, он захотел выровняться с ним ростом. Сергей Павлович был пониже Земцова, но ненамного, и это позволяло ему смотреть прямо, что, вероятно, играло для него существенную роль. Я подумала об этих мелочах, которые совсем не мелочи, потому что знала Кавешникова. Иван же его совсем не знал, за что и получил то, что получил.
— Молодой человек, — сказал укоризненно Сергей Павлович, расправив не утратившие былого величия плечи, — мне под семьдесят, а вам, полагаю, от силы сорок. У вас много седины, но эта седина не от прожитых лет, а, надо думать, от прожитых событий, которые вряд ли всегда были для вас радостными. Поверьте, я способен понять, что ваша работа вынуждает вас иметь дело скорее с плохими, нежели с хорошими людьми, но я не способен понять, почему вы берете на себя столь тяжкую ношу, как подозревать всякого встречного в злых умыслах. Я знаю Варвару, она ваша коллега, но она думает о людях плохо только тогда, когда у нее есть на это веские основания. А вы? Между тем, у вас лицо порядочного человека, и в этом вы меня не обманите, я врач и много видел разных людей. И я не понимаю, почему вы выбрали именно такой тон. Вы полагаете, я должен испугаться? Но я не испугаюсь, потому что не знаю, почему собственно я должен пугаться? Вы надеетесь, что я оскорблюсь, рассержусь, и вам станет легче? Но сердитые люди никому не облегчают жизнь. В том числе и самим себе. Да, ваше поведение со мной оскорбительно. По крайней мере, я воспринимаю это так. Но, к сожалению, подобным образом ведут себя многие, с годами начинаешь привыкать. Вы спросили о моей машине так, словно все это сделал я сам, чтобы доставить вам хлопоты. Конечно, у вас имеются некоторые основания так думать после того, что совершили наши друзья. Но будьте логичны: это ведь не я вам сообщил, что моя машина исчезла, не я вас вызвал сюда. Вы мне это сообщили и вы меня вызвали. Вы мне можете не верить, что вся эта ситуация для меня полная неожиданность. Но какие у вас есть основания вынуждать меня отвечать на вопросы, на которые я не знаю ответов?