— Ты меня не дослушал, — с укоризной заметил я. — Ничего страшного в этом, конечно, нет. Однако Пак тебя попросил держать язык за зубами. Спрашивается: почему?
— Никто ничего не просил. — Леха уже осмелел и снова начал упираться. Но я на его потуги внимания обращать не стал.
— Но и это было бы неважно, если бы ни одно обстоятельство, которое ни ты, ни, возможно, Пак не знаете. Машина эта, похоже, связана с убийством.
От рыжины Лехи не осталось и следа. Не только веснушки его превратились в белые пятна, но даже волосы, как мне показалось, побелели.
— Что?! — изумлено выдохнул он и так и остался сидеть с полуоткрытым ртом.
Я держал паузу, Леха — тоже, но, в отличие от меня, вовсе не преднамеренно: в его голове шло натужное переваривание информации. Судя по напряжению, сковавшему его физиономию, ему мог грозить заворот мозгов. Наконец, он закрыл рот, но для того лишь, чтобы тут же вновь его раскрыть, спросив сдавленным голосом:
— А ты не врешь?
— Не вру. По крайней мере есть такое предположение.
— Ты из милиции? — Взгляд его стал подозрительным.
— Нет. Я — частный детектив.
— Ого! — Подозрительность вмиг сменилась откровенной заинтересованностью. — Никогда не встречал.
— Вот, считай, встретил. И если хочешь, чтобы знакомство твое ограничилось только мной, лучше тебе не строить из себя святую невинность. Потому как твое дело здесь сторона, а вляпаться можешь в долгие и нудные разбирательства.
Физиономия Лехи вновь напряглась, винтики и гайки в мозгу заскрежетали, неожиданно он шарахнул кулаком по собственному колену и воскликнул в сердцах:
— Да черт с ним! Я тут правда с боку припеку, а у меня свадьба на носу! Ладно, короче так. Делал я "Волгу"! Привезли ее… сейчас точно скажу… да, в прошлое воскресенье. Я как раз ночью дежурил. Даже время точно скажу: около девяти вечера было. Пак как раз уезжать собирался, по воскресеньям летом он здесь всегда бывает, но в девять домой уезжает. Ну, правда, правый бок сильно был у машины помят. Но тут я тебе так скажу: водила в какой-нибудь столб или дерево врезался. В общем, в то, что стоймя стояло. Точно, что не в другую машину. Если бы в машину, которая на ходу, вмятина другая была бы. Я этого всего уже навидался, один глаз завяжи — другим увижу. А в то воскресенье полдня дождь лил, а дороги наши, сам знаешь, с асфальта съехал — все развезло. Тут не то что в дерево врежешься — перекувыркнешься. А потому, когда меня Пак позвал и сказал, что машину надо сделать быстро и без болтовни, мне и в голову не пришло, что она сбить кого могла. Или она сбила?
— Не знаю, — пожал я плечами.
— А-а-а… Ну, я не знаю, что ты знаешь, а только ты здорово рассказал историю про приятеля, у которого другой приятель машину взял и долбанул. Пак, правда, немного по-другому рассказывал. Со слов того мужика. Он машину в своей фирме взял у директора и… привет.
— Значит, машину пригнал мужик?
— Ага. Странный какой-то мужик, у нас его раньше не было. И Пак его не знал, это точно, потому что мужик этот, как и ты, сначала на меня напоролся, я его к Паку отвел, а он его спросил: "Вы — Пак?"
— А странный-то почему?
— Да какой: то зашуганный. На машину смотрел, будто это крыса, с нами разговаривал, словно у него зубы болели. Не то, чтобы это мы ему так сильно не нравились, а… вроде как ему все в жизни не нравилось. И все просил, чтобы побыстрее и чтобы незаметно. Ремонт, то есть. Ну, мы ему сказали, что всю красить надо, потому что ты правильно понял, тут оттенок точно не подберешь. А если всю покрасить, да причем так, чтобы она не совсем новой казалась, то тогда незаметно будет. За машиной хозяин вообще-то следил, краска везде цела, только в одном месте старая вмятина, но ее сразу даже и не видно, я уж потом заметил. В общем, мужик со всем согласился, я как мог быстро сделал, а машина потом стояла его ждала и только вчера мужик явился. Днем позвонил, спросил, буду я или Пак около девяти вечера, это мне Пак передал, и я был, ну, он машину и забрал. Причем сильно извинялся, говорил, что денег на ремонт не было, а теперь вот достал, и опять очень просил, чтобы мы никому ни слова. А для нас просьба клиента… сам понимаешь. Пак всегда говорит, что он потому — тьфу, тьфу, тьфу — нормально живет и нам нормально жить дает, что у него все для клиента. А потом мужика этого… даже жалко как-то. Он хоть и со странностями, но на вид приличный. Мы с Паком подумали, что он какой-нибудь профессор, небось в студенточку влюбился, решил на чужой "Волге" с ветерком прокатить и врезался. А теперь и хозяина машины боится, и собственной жены. А выходит, дело-то грязное?