— Клянусь молчать под угрозой смерти!
— Смотри у меня. — И тут же скомандовала нам с Кузьмичем: — Выметайтесь оба! Я поехала в банк.
Время ожидания Валентины я потратил на то, чтобы создать видимость, будто не зря именно меня Гена назначил исполнять обязанности директора. Я внял жалобам охранника Бори на жару, посоветовав обратиться с этой бедой не к руководству детективного агентства, а в канцелярию матушки-природы. Я пресек намеки секретарши Людочки, дескать, ей тоже хочется в отпуск, напомнив, что она уже хотела этого весной и в полной мере удовлетворила сие желание. Я попытался вникнуть, хотя и без особого успеха, в объяснения Славика, каким образом необходимо модернизировать его компьютер, порекомендовав дождаться лучших времен, а именно — возвращения Кирпичникова.
Наконец, я выслушал подробный и занудный доклад еще одного нашего детектива Володи, который изложил мне результаты своей работы по поиску сукиного сына, систематически кравшего деньги у сотрудников одной весьма процветающей фирмы. Тщательная работа в течение недели увенчалась для фирмы ошеломляющим итогом: сукиным сыном оказалась сукина дочь, да еще какая — главный бухгалтер! Володя все это изложил с массой подчас совершенно лишних деталей и подробностей своим бесцветным, монотонным голосом, хотя вполне мог вставить по меньшей мере парочку восклицаний. Директор фирмы, который заплатил нам, не торгуясь, весьма приличную сумму, явно содержал главбуха в сытости, однако, поди ж ты, воровала деньги из кошельков сослуживцев! Я решил, что, когда Валентина разорется на меня в очередной раз, обязательно расскажу ей эту историю — уем ее корпоративную гордость.
По-видимому, дар телепатии решил еще раз снизойти до меня в этот день, потому что стоило мне подумать о будущей мести Валентине, как она ворвалась в мой кабинет с видом разгоряченного бегуна, разорвавшего финишную ленточку.
— Значит так. Есть у Потоцкого валютный счет. Недавно он получил на него шесть тысяч девятьсот долларов и на следующий день снял семьсот долларов.
— У Потоцкого дома эти деньги лежали в отдельном конверте, — сказал я.
— Все равно! — уперлась Валентина, непонятно что имея в виду. — И вообще, даже если я не права, скажи спасибо: я тебя и твоих милицейских дружков избавила от лишних разбирательств.
Я подошел к ней и от всей души поцеловал в щеку.
— Ну вот еще… — пробурчала избавительница, однако же вполне удовлетворенно.
Итак, проблема денег отпала. По крайней мере, никто на деньги Потоцкого не покушался. Пока это выглядело так. Осталась обозначенная Кузьмичем проблема чувств. В отличие от денег, которые имели конкретный вид, номинал и количество, чувства просматривались расплывчато и туманно. Но я сосредоточился и… углядел то, о чем и не думал. Я углядел не клубок эмоций, а связку ключей — от гаража и машины Кавешниковых.
Глава 16
Когда любезный издатель фирмы "Акрис" Павел Ильич Кудесников вручил мне дискету с рукописью Глеба, он не знал, что на самом деле вручает мне бомбу. Правда, предназначенную вовсе не для меня.
Если бы я читала опус Потоцкого как обычную книгу, он бы мне, наверное, понравился. Опять же в предисловии сообщалось, что все изложенное здесь — чистая правда, лишь фамилии и имена вымышленные. А читать чистую правду занятно. Однако я читала книгу пусть по диагонали, но с монитора компьютера, и притомилась изрядно. Тем паче, что мне все это надо было проглотить как можно быстрее. И я проглотила. Почти все. Потому что самое нужное оказалось по закону подлости в самом конце. Последняя глава называлась до противного мелодраматично — "Жуткая тайна". И когда я ее прочитала, то впала в жуткую ярость.
Погребецкий бы сказал, что я как всегда завожусь с пол-оборота. Пусть так. Но если вообразить, что на такое изощренное коварство, на такое изобретательное мошенничество способен такой человек, то обо всех остальных и говорить нечего. Они могли пристукнуть Потоцкого каждый по отдельности и все скопом.
— Где ваш парик и черные очки для больных глаз? — потребовала я с порога. Во мне все кипело, это нельзя было не заметить, но она сделала вид, что ничего не замечает.
— О чем вы, Варечка? — Елена Витальевна Витимова смотрела на меня своими ясными голубыми глазками. Сама невинность! Правильно говорят некоторые, что ее как актрису недооценивают.
Не дожидаясь приглашения, я решительно прошла в комнату и плюхнулась в кресло. Елена Витальевна безропотно просеменила за мной и аккуратно умастилась на краешке стула.