Здесь соображали на троих — двое незнакомых парней и один вполне знакомый.
— Привет, — устало обронил Марат Грумин и потер вечно красные, как сам утверждал, от постоянного недосыпа, глаза. — Погребецкий, наш человек, — сообщил он, словно выдав мне пропуск в круг посвященных.
— Богачев, — представился один.
— Снежков, — добавил другой.
— Вас-то как с Волошиной сюда занесло? — спросил Грумин.
— Это Варварины приятели. Она здесь с самого начала.
Марат присвистнул.
— Дела, однако… — И уточнил для коллег: — Варвара Волошина, рыжая такая пигалица. Славная баба, тоже в УгРО работала, как и этот тип. А теперь они частные детективы. У Кирпичникова. В "Фениксе". Мы работаем за зарплату, а они — за деньги.
Богачев со Снежковым понимающе кивнули — и по поводу зарплаты, и по поводу Кирпичникова. Нас с Варварой они могли не знать, но Гена был достаточно легендарной личностью, чтобы о нем хотя бы слышать.
— Ну и какие версии есть у частного сыска? — поинтересовался Марат.
— Никаких. Если верить Варваре, такое вообще никто из присутствующих сделать не мог.
— Это, конечно… Это он, бедолага, сам себя. Или ястреб в окно залетел и клюнул. — Марат поморщился. — Приличная семья. Известная актриса. Шуму будет до потолка.
— Но хоть что-нибудь обнаружили? — спросил я, умолчав пока о найденном обрывке газеты.
— Ничего. Все обшарили, а зацепиться не за что. И чем убили, не нашли. Зато сам чуть не угробился. — Марат кивнул в сторону стоящего в углу табурета. — Залез на него, хотел со шкафа вон ту чугунную пепельницу взять, думал, не ею ли шандарахнули, а у этого табурета оказывается одна ножка на ладан дышит. Ну, она и подвернулась, а я чуть не навернулся. Хорошо, реакция еще сохранилась, успел отпрыгнуть, а то бы загремел. Хозяева, конечно, интеллигенты безрукие, но коль уж не могли табуретку элементарно починить, так хоть бы задвинули ее куда подальше.
Лицо у Марата стало раздраженным, но я понимал: табуретка здесь не при чем. Грумин, который всегда тесно работал с Земцовым и про которого говорили, что он найдет росинку в пустыне, ничем похвалиться не мог, а потому вымещал свое недовольство на подвернувшейся под руку табуретке с подвернувшейся ножкой.
В это время в коридоре раздался топот и в кухню влетел молодой парень в перепачканных чем-то зелено-коричневым брюках. В руках он держал непонятный предмет, завернутый в тряпку. Тряпка была с явными следами крови.
— Вот, — тяжело дыша (видать несся через три ступеньки), сообщил он. — Обшарил все кусты и нашел.
Рука дернулась развернуть тряпку, но Марат его осек, подтолкнул к двери и скомандовал:
— За мной.
Я с сожалением подумал, что свой-то я свой, да не совсем. Все четверо зашагали из кухни, я поплелся следом и увидел, как они дружно скрылись в комнате, где находился Земцов. А через пару секунд оттуда выплыла Валерия.
Тонкий, облегающий фигуру шелк длинного, почти до щиколоток, платья едва зримо переливался, подчеркивая гибкость и загадочность ее тела. Она взялась тонкими пальцами за ручку двери, на мгновение замерла, а затем медленно повернула голову. Сержант приподнялся со своего пуфика, но Валерия, даже не взглянув, обогнула его, словно змея дерево, и двинулась ко мне. Я отступил за угол, попятившись к кухне, подальше от бдительного взора милицейского стража. Она подошла почти вплотную, и ее глаза уставились на меня, как дула двустволки, — пугающе и завораживающе одновременно. Только этим я мог объяснить (а какие еще оправдания способен был я придумать?), что в следующую секунду мои руки, совсем не согласуясь с головой, сомкнулись на ее спине, а губы прижались к ее губам. Именно прижались, совершенно без движения, так что и поцелуем это нельзя было назвать. Она не отпрянула, не оттолкнула, только губы ее зашевелились под моими губами, и остаток здравого рассудка заставил меня понять, что Валерия что-то пытается сказать. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, опустил руки и сделал шаг назад.
— Простите, — сказал я, с трудом справляясь с внутренним разбродом. — Я вел себя как дурак.
— Нет, — тихо произнесла она. — Вы вели себя как мужчина, которому дали повод.
— Я вел себя как плохо воспитанный мужчина при виде очаровательной женщины, которая дала ему только один повод — убедиться, что он не достоин ее внимания.
— Нет, — вновь тихо повторила Валерия. — Вы достойны очень многого. Вы красивый, наверняка умный и… — Она сделала паузу. — … сильный.
— Сильный? Вы хотите, чтобы я унес вас на край света?