Я ждал хоть какой-то реакции. Но вновь не дождался ничего.
— Ладно, продолжаю дальше. Наверное, можно было бы попытаться вычислить, в кого ты влюбилась. Но что касается тебя, им мог оказаться кто угодно. Даже Сергей Павлович, который годится тебе в очень немолодые отцы. И тогда я стал вспоминать, кого ты и как защищала. И вот ведь что занятно. Почти для всех у тебя нашлись лишь морально-психологические оправдания. Хан никогда не стал бы отчаянно рисковать, он придумал бы достаточно надежный вариант. Струев — мямля, он никогда не осмелился бы ударить молотком. Кавешников — мало того, что будущий тесть, но он бы собственный дом под угрозу не поставил. Поспелов — большой приятель Глеба и высокий романтик… Но! При этом только для Поспелова у тебя ко всему прочему нашлось объективное оправдание. Ведь это он спас по сути Глеба от смерти, выхаживая его в больнице после шока. Мог, как ты сама выразилась, не слишком стараться и никто бы его ни в чем не заподозрил. Но старался и выходил! Зачем он это сделал, если хотел убить? Конечно, что-то могло произойти, эдакая неожиданная потребность вдруг возникла. Но стопроцентное алиби — вещь редкая и часто сомнительная. Так что предложенное тобой алиби было вполне убедительное. По крайней мере, гораздо убедительнее, чем у всех остальных. Но именно Поспелов — вполне крепкий мужчина, врач, знающий анатомию, убил Потоцкого одним ударом. И ты тому свидетель. Ведь так?
Валерия сидела ко мне боком, я видел только ее профиль, по большей части "зашторенный" спадающими на грудь волосами, и потому не мог разглядеть выражения ее лица. Неожиданно она резко повернулась.
— Нет!
Мне показалось, что на меня упала надгробная плита.
Глава 20
Земцова, конечно, понять можно. Нам-то с Игорем что, а его и впрямь обвинят в провокации или в чем-нибудь подобном. А Иван — лицо милицейское, официальное. И так уж шорох пошел, переходящий в шум. Вот ведь времена настали: если бизнесмена убьют или мафиози какого-нибудь, то это уже как бы проходная тема. Ну посудачит почтеннейшая публика пару-тройку дней, а потом даже не поинтересуется: поймали кого или так, быльем поросло? Совсем иное, когда известного театрального критика убили в квартире известной актрисы. Уж, казалось, так старались все тихо обставить — но куда там! Наша общественность, и в первую очередь, разумеется, театральная, всколыхнулась в едином порыве. В прежние-то годы ее славные представители по гастролям да курортам летом разъезжались, а теперь в лучшем случае на дачах сидят. Денег-то негусто, и для них вся эта история — что удобрение для огурцов.
На Земцова давят со всех сторон, а в первую очередь начальство, которое само тюкают со всех сторон. Иван, конечно, крепится, но мы-то все понимаем. Меня саму несколько раз пытались отловить журналисты. Частный детектив на месте преступления — это ж такой перчик! И как только прознали? Один ушлый мастер пера все-таки отловил — в двенадцать часов ночи под дверью квартиры караулил. Пристал, как банный лист, но вопросы задавал толковые. Даже жаль, что ответов от меня никаких не дождался. Несколько газет разразились гипотезами, причем две — закачаешься! В одной задавался вопрос: а не был ли критик Потоцкий крестным отцом театральной мафии? В другой еще круче: не был ли частный детектив специально внедрен в дом актрисы Кавешниковой для проведения какого-то тайного расследования? Причем писали обо мне исключительно в мужском роде. То есть слышали звон, да не знают, где он. По поводу звона и того, кто первым в колокольчик звякнул, пусть милиция сама разбирается. Тем более, что она же от этого и поимела выше крыши.