Позже эксперты скажут, что удар был нанесен сзади, по косой, предметом скорее тупым, чем острым, и убийца вероятнее всего — левша. Но на самом деле убийц было двое — безмолвных и безучастных. Табуретка и тумба.
Глава 24
Все-таки жанр классической детективной пьесы я частично выдержала. Компания собралась у Кавешниковых, и я поведала историю, в которой правдой было лишь то, что Глеба убил не кто-то, а что-то — табуретка, тумба и… несчастный случай. Я рассказала довольно сносную байку, как Глеб, согласно нашим выводам, отправился на кухню в поиске пепельницы, которая стояла на навесном шкафу, как он полез на табурет и как оттуда упал. Все это я сдобрила вполне убедительной фразеологией и вполне выразительными интонациями. Дескать, сами понимаете, секреты следствия.
— Никто! — Вера Аркадьевна сжала ладонями виски и закрыла глаза. — Никто не убивал Глеба!
— Были же другие пепельницы! — воскликнула Елена Витальевна и, разумеется, заплакала.
А потом она плакала уже по другому поводу, причитая: "Я всегда знала, что среди нас нет плохих людей!" И все остальные ей вторили, только без слез и каждый на свой лад. Автор детективной пьесы написал бы так: "Покойника они уже оплакали, настало время радоваться друг другу". А режиссер, который поставил бы спектакль по этой пьесе, заставил бы артистов дружно обниматься и целоваться.
В действительности все примерно так и было. Лишь один человек до последнего бросал на меня испытующие взоры: не устрою ли я неожиданный финал. Я намеренно избегала смотреть в сторону Поспелова. Он заслужил, чтобы помучиться.
… Валерия сунулась в кухню как раз в тот момент, когда Костя склонился над мертвым Глебом. Если бы она поспокойнее относилась к Поспелову и поменьше имела выдержки, она могла бы избавить всех, в том числе самого Костю, от дальнейших неприятностей.
А если бы Костя не был врачом, повидавшим смерть, он вполне мог стать пациентом, получившим инфаркт. От потрясения он опомнился профессионально быстро и первое, что увидел, — злополучную фотографию в газете. Как рассказывал впоследствии Костя, он вырвал газету из руки Глеба, не заметив, что маленький клочок остался у того в кулаке. Потом он изорвал газету и спустил клочки в унитаз, отправив компромат туда, куда его наверняка хотел отправить Потоцкий.
Но прежде Костя увидел распахнутую дверцу часов и непонятный пакет, наполовину засунутый за маятник. Костя всегда отличался любопытством, а гибель Глеба не только не остановила его, но и подтолкнула. Он быстро сообразил, что газета с фотографией и манипуляции Потоцкого с часами как-то связаны. Он схватил другую табуретку, залез наверх и вытащил пакет с деньгами.
Рассказ Кости о его переживаниях и размышлениях занял добрых полчаса. На самом деле мысль, как известно, гораздо быстрее слов, так что вряд ли Костя раздумывал больше минуты. Пропавшую машину и так в любой момент могли обнаружить, а смерть Глеба приблизила этот страшный миг, что называется, к самому носу.
Он сделал то, что сделал — отсчитал три сотни. А потом попытался замести все следы, ведущие к тайнику. Он закрыл дверцу часов, убрал табуретки, оттащил тело Потоцкого на середину кухни, перевернул его лицом вниз (причем, сам не мог объяснить, зачем), взял тряпку и по-медицински тщательно вытер поверхность тумбы и пол рядом. Тряпку он решил самым банальным образом выбросить в окно, но чтобы она не повисла на ветках деревьев, завернул в нее для тяжести молоток. Вот почему на молотке были обнаружены пусть слабые, но все же следы крови, а частицы кожи — и вовсе нет. И если остатки жира и пыли на тряпке эксперты восприняли вполне спокойно (мало ли для какой нужды пользовались этой тряпкой), то вот как раз отсутствие частиц кожи и очень символическое присутствие следов крови на молотке их сильно озадачило. Впрочем, мы все предположили, что молоток просто вытерли тряпкой. Жаль, что никто из нас не сообразил другое.