Монитор не был виден из прихожей, и Борис не стал закрывать файл. У него и мысли не мелькнуло, что мог прийти дядя Саша – тот всегда обязательно предупреждал по телефону. Но если бы и появилась такая мысль, она бы ничего не изменила, Борис не имел намерений хитрить с дядей Сашей. Впрочем, инерция сознания Бориса настраивала его только на Нику.
Он быстро прошел в прихожую и распахнул дверь.
10
Квартира Татьяны Долинской была невелика и не поражала роскошью, зато везде, особенно в гостиной с вечно приспущенными шторами, бросались в глаза приметы сомнительного ремесла хозяйки. Прежде всего, конечно, хрустальный шар на бронзовой треноге – сооружение торчало посреди комнаты вызывающим символом, скорее фаллическим, нежели мистическим. На низком полированном столике в продуманном беспорядке валялись карты Таро, астрологические таблицы и почтенные латинские книги, которые сама Татьяна Владимировна едва ли смогла бы прочесть. Какая латынь, если в свое время Долинскую изгнали со второго курса пединститута за хроническую неуспеваемость! Но эту деталь биографии Татьяна Владимировна старательно и таинственно ретушировала, намекая на некие глубокие идеологические расхождения с марксистски приземленным ректоратом…
На стенах висели картины в мрачноватых рамах, среди них выделялся портрет бородатого угрюмого старика – Долинская утверждала, что это Нострадамус. Остальные картины изображали средневековые обсерватории, где горделивые еретики разглядывали небо в телескопы (тогда еще, кстати, не изобретенные), площади с горящими ведьмами, отречение Галилея и тому подобные сюжеты о борьбе истины с невежеством. По мысли Татьяны Владимировны, картины призваны были воскрешать в памяти посетителей историю шествия подлинного Знания по тернистым путям, а также настраивать их против обскурантов и ретроградов. Двадцать первый век персонифицировался в квартире Долинской телевизором «Сони», DVD-плеером и подключенным к Интернету компьютером, но их она прятала в спальне.
Заверещал декорированный под старину телефон. Долинская сняла трубку.
– Да. Да, это я. Конечно, Сергей Эдуардович, в любое удобное для вас время. Хорошо, через полчаса. Жду вас.
Повесив трубку на витой позолоченный рог сбоку аппарата, Долинская подошла к зеркалу. Из магических глубин темного стекла на нее смотрела женщина лет сорока, с прекрасной фигурой, упакованной в длинное облегающее синее платье. Она была красива той порочной, опасной красотой, какая заставляет мужчин совершать губительные безумства. Косметика на ее лице, почти незаметная в полумраке, подчеркивала бесовское очарование бездонных глаз-омутов, в которых тонули многие без надежды на спасение.
Неудовлетворенная, Татьяна Владимировна отвернулась. Для сегодняшней встречи не годится образ роковой женщины. Нужно что-то попроще, чтобы тот, кого она ждет, остался в убеждении: набирающую популярность ясновидящую заботят только два аспекта бытия. Помогать людям и позволить всем узнать правду о ней, о ее даре, не в рекламных целях, а для расширения границ помощи.
В спальне Долинская переоделась в простое, без украшений, коричневое платье до колен, стерла прежний макияж и наложила новый, скромный. Так гораздо лучше. Она едва успела до звонка в дверь.
Сергей Эдуардович Карпин, главный редактор и фактический владелец успешной, читаемой, тиражной газеты «Санкт-Петербургский открытый лист», вошел как-то робко, бочком, хотя робость как черта характера была ему мало свойственна. Возможно, она объяснялась тем, что его газета нередко язвительно громила модных шарлатанов-экстрасенсов и потусторонний бум как таковой.
– Здравствуйте, Сергей Эдуардович, – сказала Долинская бархатным голосом, из которого, однако, убрала все оттенки обольстительности. – Проходите.
Карпин последовал приглашению, покосившись на хрустальный шар. Он чувствовал себя неловко. Отчаяние заставило его прийти сюда, а сейчас он думал о том, как глупо поступил; но не останавливаться же на полпути.
– Садитесь, пожалуйста. – Долинская указала на кресло, и Карпин послушно сел. – Не стану спрашивать вас, почему вы пришли. Об исчезновении вашего сына сообщалось по телевидению. Вы принесли что-нибудь из его вещей?
Вытащив из кармана швейцарские наручные часы, Карпин передал их Долинской. Она взяла часы, накрыла ладонью, помолчала. Карпин не выдержал:
– Татьяна Владимировна, вы знаете, кто я такой, читали мою газету. Мое отношение к ясновидению и прочей чертовщине для вас не секрет…
– Никакой чертовщины, – мягко произнесла Долинская.
– Помогите, попробуйте… Я задействовал все контакты. Милиция, люди из ФСБ – бесполезно. Пусть не получится, но лучше сделать и потом жалеть, чем потом жалеть о том, чего не сделал. Я заплачу вам сразу, не выйдет так не выйдет. Сколько?
– Не нужно денег, – ответила ясновидящая.
– Как? Вы готовы помочь мне бесплатно?
– Я хочу, чтобы вы написали обо мне.
Карпин насторожился:
– То есть… Сделал вам рекламу?
– Нет, не РЕКЛАМУ, – подчеркнуто произнесла Татьяна Владимировна. – Чем бы ни кончилась моя попытка, я хочу, чтобы вы написали правду – вашу правду обо мне, так, как вы ее видите. О том, как и почему вы пришли сюда, ваши впечатления и выводы – искренне. Сочтете меня шарлатанкой, а себя дураком, так и пишите. Реклама мне не нужна, я хочу только правды. Это будет честно?
Через полминуты сосредоточенного размышления со склоненной головой редактор медленно проговорил:
– Да. Это будет честно. Обещаю написать.
– Я верю вам. Итак, ваш сын исчез полторы недели назад, и с тех пор вы не получали никаких известий, требований о выкупе…
– Ничего! – вскричал Карпин. – Я не теряю надежды, что он жив… Если негодяи пока не требуют выкупа, так, может быть, выжидают, чтобы я совсем размяк… Я бы не обратился к вам, но мне посоветовала Володина, вы ей так помогли…
– Володина? Гм… Не припомню. Я стараюсь помогать многим людям… Но давайте начнем.
В четырех канделябрах вокруг хрустального шара Долинская зажгла свечи, села на стул с часами в руках.
– Вы пользуетесь этой штукой, – недоверчиво пробормотал Карпин. – Подумать только, хрустальный шар! Я-то воображал, что современные ясновидящие работают на компьютерах…