– Нет-нет, мой друг. У меня вполне достаточно средств. Я по-настоящему богат. Меня привела сюда вовсе не необходимость экономить.
– Тогда все в порядке, – сказал я и продолжал: – Думаю, мне понятны ваши чувства. Когда стареешь, все сильнее хочется вернуться в прошлое. Пытаешься вновь пережить прежние чувства. В некотором смысле мне тяжело здесь находиться, и все же на меня нахлынуло множество чувств и мыслей, которые давно меня не посещали. Полагаю, с вами происходит то же самое.
– Ни в коей мере. Я не ощущаю ничего подобного.
– А хорошее было время, – печально покачал я головой.
– Говорите за себя, Гастингс. Для меня, когда я впервые оказался в Сент-Мэри-Стайлз, то была грустная и мучительная пора. Я оказался эмигрантом – раненым, изгнанным из дома и страны, существовавшим за счет благотворительности на чужбине. Нет, это было совсем невесело. Я тогда не знал, что Англия станет мне домом и я найду здесь свое счастье.
– Я об этом забыл, – виновато признался я.
– Вот именно. Вы всегда приписываете другим чувства, которые испытываете сами. Гастингс был счастлив – все были счастливы!
– Нет-нет, – засмеялся я.
– И это в любом случае неправда, – продолжал Пуаро. – Вы оглядываетесь назад и говорите со слезами на глазах: «О, счастливые дни. Я был молод тогда». Но на самом деле, мой друг, вы не были так счастливы, как вам кажется. Вы получили тяжелое ранение, вы горевали о том, что не сможете больше служить, вас терзали тягостные воспоминания о пребывании в госпитале. К тому же, насколько я помню, вы не могли разобраться в своих чувствах, влюбившись в двух женщин одновременно.
Я снова засмеялся и покраснел.
– Какая у вас память, Пуаро.
– Та-та-та – я и сейчас помню меланхолический вздох, который вы испустили, когда мололи всякий вздор о двух красивых женщинах.
– А вы помните, что вы сказали? Вы сказали: «И обе они – не для вас!» Но courage, mon ami[11]. Мы снова вместе выйдем на охоту, и тогда, быть может…
Я умолк. Потому что мы с Пуаро действительно отправились охотиться во Францию, и именно там я встретил ту единственную женщину…
Мой друг ласково погладил меня по руке.
– Я знаю, Гастингс, я знаю. Рана еще свежа. Но не думайте об этом все время, не оглядывайтесь назад. Лучше смотрите вперед.
Я сделал протестующий жест.
– Смотреть вперед? Чего же мне ждать?
– Eh bien[12], мой друг, нужно выполнить одну работу.
– Работу? Где?
– Здесь.
Я удивленно взглянул на него.
– Только что, – продолжал Пуаро, – вы спросили меня, почему я приехал сюда, и, возможно, не обратили внимания, что я не ответил. Сейчас я дам вам ответ. Я здесь для того, чтобы охотиться на убийцу.
Я посмотрел на него в еще большем изумлении. На минуту мне показалось, что он заговаривается.
– Вы действительно имеете это в виду?
– Ну конечно имею. По какой другой причине стал бы я убеждать вас присоединиться ко мне? Мои руки и ноги больше не служат мне, но мозг, как я уже говорил вам, не поврежден. Вспомните – я всегда придерживался одного правила: сядь и подумай. Этим я еще могу заниматься, по существу, это единственное, что мне осталось. Для осуществления более активной части кампании при мне мой бесценный Гастингс.
– Вы в самом деле имеете это в виду? – повторил я, не веря своим ушам.
– Разумеется. Вы и я, Гастингс, снова будем охотиться.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, что Пуаро в самом деле говорит всерьез.
Хотя его заявление звучало фантастично, у меня не было оснований сомневаться в твердости его намерений.
Он произнес с легкой улыбкой:
– Наконец-то я вас убедил. Вначале вы вообразили – не правда ли? – что у меня размягчение мозга?
– Нет-нет, – поспешно возразил я. – Только мне кажется маловероятным, чтобы в таком месте, как это, оказался преступник.
– Ах, вы так думаете?
– Конечно, я еще не видел всех этих людей…
– Кого вы видели?
– Только Латтреллов, человека по фамилии Нортон – он кажется совсем безобидным – и Бойда Каррингтона, должен сказать, что он мне очень понравился.
Пуаро кивнул.
– Ну что же, Гастингс, когда вы увидите всех остальных, мое утверждение покажется вам точно таким же невероятным, как сейчас.
– Кто здесь еще?
– Франклины – доктор с женой, медсестра, которая ухаживает за миссис Франклин, ваша дочь Джудит. Есть еще некто Аллертон, сердцеед, и мисс Коул – женщина, которой за тридцать. Все они, признаюсь, очень милые люди.
– И один из них убийца?
– И один из них убийца.
– Но почему… каким образом… с чего вы взяли?..
Мне трудно было сформулировать вопросы, мысли путались.