— Но не надо жаловаться, — вновь повторил Пуаро. — Я согласен страдать… не без причин, конечно.
Мне в голову пришла неожиданная мысль.
— Пуаро, вы не… э… нуждаетесь, а? Я знаю, война сильно ударила по вкладам…
Пуаро быстро меня разуверил.
— Нет, нет, мой друг. С деньгами у меня все в порядке. По правде говоря, я богат. Меня сюда привела отнюдь не экономия.
— Тогда хорошо, — отозвался я и продолжил: — Мне кажется, я могу понять ваши чувства. Старый человек все больше и больше тянется к прошлому. Он пытается вспомнить старые переживания. В каком-то отношении я даже ощущаю боль, находясь здесь, и, однако, мне вспомнились сотни старых мыслей и эмоций, о которых я совсем позабыл. Наверняка вы чувствуете то же самое.
— Ни в малейшей степени. Ничего подобного.
— Хорошее было время, — печально вздохнул я.
— Может, для вас и так, Хэстингс. Что же касается меня, то мое прибытие в Стайлз-Сент-Мэри было болезненным и грустным событием. Я был эмигрантом, раненым, изгнанным из родного дома и родной страны, жившим на милостыню на чужбине. Да, ничего веселого. Тогда я еще не знал, что Англия станет моим домом и что я найду здесь свое счастье.
— Я забыл, — признался я.
— Точно. Вы всегда приписываете другим чувства, которые испытывали сами. Хэстингс был счастлив — все были счастливы!
— Нет, нет, — смеясь, запротестовал я.
— И, во всяком случае, это неправда, — продолжил Пуаро. — Вы говорите, что оглядываетесь в прошлое, и на ваши глаза набегают слезы. О, счастливые дни! Тогда я был молод. Но на самом деле, друг мой, вы не были счастливы так, как думаете. Совсем недавно вас серьезно ранили, вас изводила мысль, что вы больше непригодны к военной службе, никаких слов не хватит, чтобы описать уныние, нагнанное на вас пребыванием в ужасном лазарете, и, насколько я помню, вы еще больше усложнили положение, влюбившись в двух женщин одновременно.
Я засмеялся и покраснел.
— Что у вас за память, Пуаро.
— Та-та-та… помню, как вы испустили полный меланхолии вздох, шепча глупости в адрес двух прелестных дам.
— А помните, что вы сказали? Вы сказали: «И ни одна из них не для вас!» Ничего, утешьтесь, mon ami. Может быть, мы будем охотиться снова, и тогда…
Я смолк. Потому что Пуаро и я охотились снова во Франции, и там я встретил одну женщину…
Мой друг мягко похлопал меня по руке.
— Знаю, Хэстингс, знаю, рана все еще свежа. Но не думайте об этом, не оглядывайтесь в прошлое. Смотрите вперед.
Я сделал презрительный жест.
— Смотреть вперед? Что может быть там, впереди?
— Eh bien[16], мой друг, впереди нас ждет работа.
— Работа? Где?
— Здесь.
Я вытаращил на него глаза.
— Только что, — сказал Пуаро, — вы спросили меня, почему я приехал сюда. Может быть, вы не заметили, что я вам не ответил. Я отвечу. И отвечу сейчас. Я охочусь здесь за убийцей.
Я уставился на него с еще большим удивлением. Сперва я даже подумал, что он заговорился.
— Вы действительно имеете в виду то, что сказали?
— Ну, конечно! Зачем же еще мне понадобилось просить вас присоединиться ко мне? Мои конечности больше не активны, но мой мозг, как я уже вам говорил, не затронут годами. Помните, моим правилом всегда было сидеть и думать. Я по-прежнему могу это делать. По правде говоря, я способен только на это. Чтобы вести активную кампанию, мне нужен мой неоценимый Хэстингс.
— Вы в самом деле говорите всерьез? — выдохнул я.
— Конечно, всерьез. Вы и я, Хэстингс, охотимся снова.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что Пуаро не шутит.
Как ни фантастично звучало его заявление, я не сомневался. Со слабой улыбкой он сказал:
— Наконец-то вы убеждены. Сначала вы вообразили, не так ли, что у меня размягчились мозги?
— Нет, нет, — поспешно сказал я. — Только место такое неподходящее.
— А, вы так считаете?
— Конечно, я еще не видел всех…
— Кого вы видели?
— Только Латтреллов и человека по фамилии Нортон, похоже, тот и мухи не обидит, и Бойда Кэррингтона. Должен сказать, мне он сразу понравился.
Пуаро кивнул.
— Что ж, Хэстингс, скажу вам следующее. Когда вы увидите остальных обитателей Стайлз, мое заявление покажется вам столь же маловероятным.
— Кто здесь еще живет?
— Фрэнклины — доктор и его жена, затем больничная сиделка, которая ухаживает за миссис Фрэнклин, ваша дочь Джудит. Потом человек по фамилии Аллертон, этакий женский сердцеед, и мисс Коул, женщина лет 35, Все они, позвольте вам заметить, очень приличные люди.