Он не поднялся сразу же, и мне пришлось сказать себе, что он вампир и может позаботиться о себе, что из него просто выбило дух.
Мне нужно связать дракона сейчас, прежде чем он навредит кому-нибудь еще.
Я приложила ладонь к лезвию катаны и надавила. Мою руку пронзила боль, когда на стальном острие появились капли крови.
Я повернула лезвие на бок, наблюдая, как капли крови скатываются вниз по клинку, как будто целенаправленно, и собираются в надписи, которую там выгравировал Катчер. Кровь встретилась с магией, и на лезвие вспыхнул огонь, быстро распространяясь от рукоятки до кончика.
— Клинком и кровью я связываю тебя, — закричала я, выкрикивая слова, которые написал Катчер.
«ТЫ НЕ МОЖЕШЬ МЕНЯ СВЯЗАТЬ. Я — ЭТО ВСЕ».
— Ты — боль и смерть.
«ОНА ДАЛА МНЕ ЖИЗНЬ, СИЛУ».
— И ты ее убил, так что не лги мне. Клинком и кровью я связываю тебя!
Дракон закричал, взмахнул крыльями и начал взлетать прямо со стадиона. Не уверена, насколько он разумен, но я была вполне уверена, что он не попадется на приманку Мэллори дважды. А это означало, что это наш единственный шанс покончить с ним без еще большего количества травм и смертей.
Мне придется либо сдаться, либо пойти за ним.
Если я не уничтожу его сейчас, то он разрушит Чикаго еще больше. Больше людей, больше суперов будут покалечены и убиты. Больше домов и предприятий будет разрушено. Апокалипсис продолжится.
Но если я прыгну, если полечу с ним, мне придется столкнуться с боязнью высоты, и мне придется столкнуться с этим в одиночку. Мне придется сражаться с драконом без Мэллори, Катчера, Джонаха… или Этана. Мне придется сражаться с ним в одиночку — только я и моя сталь — в месте, которое он выберет. А потом мне придется найти дорогу назад.
Мне придется столкнуться с возможностью проигрыша, смерти на любом поле, которое он выберет для неизбежной битвы.
На мгновение я вернулась на зеленую землю с детским смехом, отражающимся эхом по холмам. Смехом, — подумала я, — счастливой маленькой девочки.
Да, — подумала я, когда снова навернулись слезы, — мы можем никогда ее не узнать. Или, что еще хуже, мы можем узнать ее и потерять, как мои родители свою первую Кэролайн. Но если существует шанс, что я могу стать матерью — ее матерью — то она заслуживает большего, нежели страх и храбрость. Она заслуживает своего собственного Стража, кого-то, кто будет сражаться за ее отца, ее семью, ее город.
Испытание Габриэля, — поняла я, — относилось не к триумфу или победе. Речь шла не о сражении. Речь шла о храбрости. О попытках и упорстве. Речь шла о том, чтобы держаться до конца, даже когда все казалось отчаянным, даже когда все казалось потерянным.
Поэтому у меня был только один выбор.
Я побежала к дракону и прыгнула, для надежности ухватившись ногтями за один из гребней, которые шли у него вдоль позвоночника, и взобралась ему на лапу.
«НЕТ», — крикнул он, придя в ярость от соприкосновения, но его конечности были недостаточно подвижны, чтобы стряхнуть меня.
Его чешуя была шероховата и надтреснута, давая мне опору, чтобы преодолеть это относительно небольшое расстояние от лапы к шее, затем перекинуть через него ногу и усесться между двумя гребнями у него на спине.
Наши судьбы теперь были связаны воедино. Либо дракон выживет, либо умрет от моего меча — или умрем мы оба.
— Мерит!
Я не была уверена, прокричал Этан мое имя вслух или мысленно. Но оно пронеслось в воздухе со смесью страха, горя и ярости, ведь я предложила себя в жертвы.
Очень жаль. Я ведь Страж моего проклятого Дома.
«Я люблю тебя», — мысленно ответила я, надеясь, что он сможет меня услышать.
Дракон резко поднялся и взлетел, а я прижалась лицом к его чешуе, погрузившись в запах химикатов и города, слез и злости, пота и страха.
— Не стрелять! — прокричал Этан, его голос раздался в наушнике, которые Люк выдал нам перед тем, как мы покинули Дом. — Не стрелять! Мерит на драконе.
Дракон повернул и направился к центру Чикаго.
Я взвесила свои варианты. Я не думала, что смогу покончить с магией в воздухе. Мне придется подождать, когда он приземлится, и мы оба окажемся на твердой земле. Иначе он исчезнет подо мной, а я была уверена, что падение с трехста метров не то же самое, что прыжок с пятидесяти метров.
Так что я держалась и чувствовала вину из-за того, что испытывала возбуждение, паря над Чикаго, летя над стеклом и асфальтом, пока ветер раздувал мои волосы. Я не должна была наслаждаться этим ощущением полета, не должна была закрывать глаза из-за теплого ветра. Но я была никем иным, как девушкой, которая любила сказки, которая провела свое детство, мечтая о принцессах, преследуемых в лесу, и драконах, и получившая вот такую возможность.