Мы стояли за ней — вампиры Дома Кадогана, мой дедушка со своими сотрудниками, Мэллори, офицеры ЧДП и мужчины с женщинами, которые находились на «Солджер Филд».
— Не один раз, — произнесла мэр, — а уже дважды сверхъестественные спасли этот город четким и очевидным образом, и немалой кровью своей и своих близких. А во главе этой борьбы стояли сотрудники офиса Омбудсмена, вампиры Дома Кадогана и колдунья Мэллори Кармайкл. И это лишь те достижения, о которых нам известно. Сколько раз они действовали в темноте ночи, в безмолвии, когда мы ничего не знали? Или когда мы им не верили?
Она замолчала, положив руки по краям трибуны, ее взгляд был удрученным и задумчивым.
— Как и у вас, у меня были сомнения и опасения. Сверхъестественные устроили хаос в этом городе. Но сверхъестественные также и спасли нас. — Она взглянула на Этана. — Мы задолжали этим сверхъестественным благодарность. И чтобы гарантировать, что в будущем мы будем прислушиваться к их советам и предупреждениям, я рада объявить, что офис Омбудсмена настоящим учреждается постоянным департаментом города Чикаго.
Она подошла к моему дедушке и протянула ему руку.
— Спасибо, мистер Мерит.
Он сосредоточенно кивнул, прекрасно понимая, какую ответственность она возложила на его плечи.
— Не стоит благодарности, госпожа мэр.
Она пожала руку Джеффу, потом Катчеру, а затем вернулась к толпе.
— Давайте поаплодируем Чикагским вампирам! — сказала она, и толпа взорвалась аплодисментами.
Я посмотрела на Этана и увидела на его лице гордость и удовлетворенность. А под ними надежду. Он провел своих вампиров через множество бурь за то время, пока был Мастером, и, несомненно, это случится снова. Но на данный момент воцарился мир, а также последовало принятие. Все это было очень долгожданным.
Этан посмотрел на меня и улыбнулся.
«Мы справились, Страж».
Я кивнула в ответ.
«Мы справились».
Когда толпа, наконец, затихла, Ковальчук снова подняла микрофон.
— Чикаго спасен от самой страшной угрозы, — продолжила мэр, снова повернувшись к толпе. — Но теперь начинается восстановление. Давайте начнем его вместе. В данный момент и в будущем, давайте будем единым Чикаго.
***
Поскольку мы живем в Чикаго, мой дедушка после мероприятия позвал нас на пиццу. А потом мы вернулись в Дом Кадогана на вечер кино, который я устроила в актовом зале Дома. Там были еда, алкоголь и выдающиеся комедии, которые, как я решила в качестве официального общественного председателя, были самой подходящей наградой Дому.
Но перед этим, прежде чем приступить к развлечениям, у меня было еще кое-какой дело. Поэтому я остановила Этана на ступеньках Дома Кадогана, переплетя с ним пальцы, и посмотрела на него.
— Страж?
— Я хочу тебе кое-что сказать.
Как и ожидалось, он выгнул бровь.
— Ладно.
Я ждала, пока врач официально не подтвердит то, во что я поверила на крыше здания «Тауэрлайна». И даже тогда я ждала, пока мэр не выразит нам признательность; я хотела быть уверенной в Чикаго.
Я набралась смелости и произнесла слова, которые все изменят:
— Я беременна.
Этан просто вытаращился на меня. Его глаза широко распахнулись, а затем опустились на мой живот, потом вернулись к моему лицу.
— Что?
— Я беременна.
— Ты… как ты… как?
— Ну, — произнесла я, подумав о том, как они с Мэллори дразнили меня, — когда мужчина и женщина…
— Страж. — Его голос был радостным и нетерпеливым, как у ребенка, которому не терпится открыть Рождественский подарок.
Я улыбнулась ему.
— Это случилось на крыше «Тауэрлайна». Связующая магия.
Этан был чрезвычайно умен, и на его лице быстро появилось осознание.
— Побочный эффект. Она не заключила тебя внутри меча; ты думаешь, что она связала тебя с ребенком.
Я кивнула.
— Такова теория. Связующая магия заставила ее прижиться, по крайней мере, до тех пор, пока она не будет готова появиться. И «она» — это просто предположение, — сказала я, прежде чем он успел спросить. — Мне не нравится говорить «ребенок».
— Кое-какой магический побочный эффект, — спустя мгновение произнес он.
Я ухмыльнулась ему.
— Точно. Приблизительно девять месяцев и восемнадцать лет побочного эффекта.
— Испытание, — произнес Этан. — То, которое нужно было пройти. Что это было?
— Я не говорила с Габриэлем, но у меня такое чувство, что оно было связано с драконом — подавить свой страх перед монстром и возможностью того, что он сделал и что мог сделать Чикаго. — Я улыбнулась ему. — Она будет единственной в своем роде — единственным вампиром, рожденным вампиром. Думаю, ей было нужно, чтобы я доказала, что могу быть такой храброй, какой будет она.