Кофейня изменилась до неузнаваемости. Точнее, ее до сих пор переделывают. Толпа людей, которых я вижу впервые в жизни, передвигает по залу разнообразные предметы, добавляя разные мелочи. Привычные синие кресла исчезли, вместо них появились красные бархатные диванчики на двоих с декоративными подушками в форме сердец. Все столики покрыты красивыми красными скатертями. Стены обиты тканью - белой, серебристой, красной, с них свешиваются какие-то странные серебристые штукенции - украшения. Синие, зеленые и белые изящные плафоны, свисавшие с потолка, куда-то убрали, заменив красными и серебристыми. По всему залу расставлены симпатичные лампы в античном стиле, дающие мягкий романтический свет. На полках стоят серебряные канделябры с красными свечками-конусами, по стенам тут и там развешаны рамки с цитатами из знаменитых стихов о любви. Из северной части зала убрали все столы - их место занял огромный темный стол вишневого дерева и столь же огромное кресло в викторианском стиле, обитое красным бархатом. Я провожу пальцем по большой деревянной табличке, которая лежит на столе и ждет, пока ее повесят. «ЭСПРЕССОЛОГ» - художественно вырезано на ней. Неужели это мое рабочее место?
- Как тебе? - Ко мне подходит Дерек. - Табличка нравится? Мы хотим повесить ее за твоей спиной.
- П-потрясающе, - с трудом могу выговорить. Правда красиво. - Поразительно, как здесь все изменилось.
- Неплохо, - соглашается он. - Для телевидения нужно было провести кое-какую косметическую операцию. Завтра вечером еще кое-что добавим. Розовые лепестки на стол, ну и все в таком духе.
Я внимательно оглядываю зал. Неожиданно ощущаю, что на меня смотрят. Клиенты, ВСЕ клиенты, не сводят с меня глаз.
- Почему все на меня смотрят? - шепчу я.
- Потому что они знают про завтрашний вечер и знают, что ты - эспрессолог. Ты стала знаменитостью.
- Кошмар какой, - вздыхаю я. - Сейчас переоденусь и подменю Дейзи. - Она наблюдает за мной с неприязнью. Впрочем, к этому я привыкла.
Направляясь в комнату отдыха, чувствую, как меня провожают глазами. Ужасно, когда на тебя глазеет столько народу одновременно! Нужно немедленно бежать в уборную - убедиться, что из носа не свисает козявка, да и вообще посмотреть, прилично ли я выгляжу.
Я принимаю заказы уже около часа и, кажется, привыкла к тому, что на меня глазеют. Конечно, я предпочла бы, чтобы меня оставили в покое, но многочисленные взгляды уже не так раздражают, как в первые пятнадцать минут. Когда я вижу, как мой бывший постоянный клиент номер один заходит в зал, ощущаю вспышку счастья.
- Гэвин! Как я рада тебя видеть! Где тебя носило? Ты то, бросил пить кофе?
Подойдя к стойке, Гэвин наклоняется и горячо целует меня в щеку.
- Привет, Джейн.
- О-ля-ля, а за что этот поцелуй? Нет, не подумай, я не жалуюсь...
- За то, что ты нашла любовь всей моей жизни, - серьезно произносит он.
- Симону? - спрашиваю я.
- Да. Она чудо, она... она - все для меня. Мы любим друг друга.
- О Гэвин, я уж-жасно счастлива за вас! Слушай, давай я сегодня заплачу за твой ванильный латте со льдом? Ты же знаешь, что вы были моей первой парой, составленной с помощью эспрессологии?
- Нет. Я даже не знал, что ты специально свела нас, пока Симона не открыла мне глаза, а Сара не рассказала про эту самую эспрессологию. Я не мог не прийти и не увидеть этого своими глазами.
- Где же ты пропадал? Ведь раньше ты заходил каждый день. Что случилось?
- Теперь мы ходим в Wired Joe's рядом с квартирой Симоны, - слегка потупившись, отвечает он.
- Предатель! - улыбаюсь я.
- Знал, что ты это скажешь! - смеется он.
- То есть вот ты какой, да? Стоит девушке появиться на горизонте - и все, аста-ла-виста, бариста? Что ж, вполне типично, - качаю я головой.
- Джейн, хватит!
- Я прощу тебя при одном условии, - заявляю я.
- При каком же?
- Вы с Симоной можете прийти завтра вечером? «Болтливые девицы» будут брать у меня интервью. А ведь вы с Симоной были моей первой парой, так что, возможно, они захотят порасспрашивать вас.
- Правда? «Болтливые девицы»? Класс! Вечером обязательно поговорю с Симоной.
- Отлично. Это твой ванильный латте со льдом. - Я передаю ему стакан. - Надеюсь увидеть тебя завтра.
- Да, увидимся! - говорит он и направляется к двери.
16
- Я так нервничаю, - что сейчас лягу прямо здесь и умру, клянусь! - объявила я.
Мы сидим дома в гостиной и наводим красоту перед тем, как пойти в кофейню. На вечер эспрессологии со мной отправляются все: мама; папа, Эм (которой предстоит работать), Кэти и Ава.
- Не двигайся, - говорит Эм, горячо дыша чесноком мне в лицо. Почему, когда девушке нужен освежитель для рта, его никогда нет под рукой? Эм озабоченно выщипывает невесть откуда взявшийся торчащий волосок у меня из брови. Мы нарядились, как могли, - даже Эм надела новый костюм, на который ей придется повязать синий передник, - и готовы к выходу. Однако Эм поправляет на мне то одно, то другое: «Ты должна выглядеть великолепно. Ты - звезда телешоу».
- Хватит мне об этом напоминать! Так от страха меня стошнит прямо на тебя, и тебе надо будет бежать домой переодеваться.
- О'кей, меня такое развитие событий не устраивает, так что больше не буду об этом говорить.
- Милая, ты просто красавица! - говорит папа. - Надо бы сфотографировать тебя - ты как будто собираешься на выпускной бал, - смеется он.
- Ощущения похожие, - соглашаюсь я.
- Джейн, ты выглядишь великолепно. А ну-ка, подвиньтесь Я друг к другу и крикните: «Капучино!» - командует мама.
- Капучино! - кричим мы.
Щелк!
- Мы как - готовы? - спрашивает Эм.
- Сейчас или никогда, - заявляю я, думая, что «никогда» для этого момента звучит уж слишком фантастически.
Папа идет первым - ему нужно вывести машину из гаража. Мы всей толпой идем на улицу и ждем, пока он выедет. Я прижимаю к груди сумку с ноутбуком и тетрадью.
- Джейн, не переживай. - Мама поглаживает мою руку. - Ты справишься.
Только мама может сказать такое. Ну откуда ей знать, справлюсь я или нет?
Мы подъехали к Wired Joe's, папа высадил нас у входа. Опа! Ко входу в кофейню тянется красная ковровая дорожка, огороженная бархатными лентами - н-да, видимо, надо было явиться на лимузине. В очереди - мамочки! - толпятся сотни людей, наблюдающих, как я выхожу из машины. Поперек дороги стоит огромный фургон, полностью перекрывший движение. Это, наверное, заслуга «болтливых девиц». Вдруг вокруг меня начинают щелкать затворы фотокамер. Миллион вспышек фейерверком загорается перед глазами. Что это, папарацци? Меня уже преследуют папарацци? Наверняка сегодня какая-нибудь знаменитость усыновляет ребенка из Азии или Африки, - вот это им следует снимать, а я тут причем?! Однако повсюду, куда я ни гляну, стоят люди с камерами и увлеченно снимают. Стоящие в очереди наводят на меня свои мобильники, делая фото. Я не могу сделать ни шага, окаменев с глупым выражением лица, но мама и Эм тянут меня в кофейню.
Зал пуст - здесь только Дерек, пятеро бариста, готовых к работе, и операторы, устанавливающие камеры и свет. «Болтливых девиц» не видно. Час назад Дерек закрыл заведение, чтобы подготовиться к съемкам.
Я смотрю на мой новый великолепный стол. На нем стоят свечи, по столешнице рассыпаны лепестки роз. Потрясающе! Табличка висит на позолоченном гвозде позади кресла. Повсюду свечи и розы, запах эспрессо чувствуется сильнее, чем когда бы то ни было. Похоже, они каким-то образом впихнули кофе в вентиляционные трубы. Дерек помогает мне снять куртку.
- Выглядишь потрясающе, - говорит он.
- Ты тоже. - На Дереке черный костюм с темно-красным шелковым галстуком. Никогда не видела его в чем-либо подобном.
- Спасибо. - И тут же переходит к делу: - Смотри, как все будет происходить. Сейчас ты устроишься за столом, потом подойдут «болтливые девицы» и быстренько с тобой пообщаются, а после этого техники поправят свет.