Можно возразить, что на русском языке издан не весь Бюффон, а только сокращенный вариант «Естественной истории». Но все-таки нельзя не заметить, что описанию, скажем, льва (один зоологический род) в сокращенном издании отведено 28 страниц, тигр описывается в разных местах двух томов, целому же отряду обезьян отпущено, повторяю, три страницы! У Бюффона в оригинале обезьяны идут вслед за человеком, в переводе же описываются в разделе «Животные Нового материка». Видимо, чтобы оправдать подобную неловкость, сказано, что в Новом Свете обезьян нет. («Итак, можно сказать, что в Америке нет настоящих обезьян».)
Современный читатель понимает, что эта информация, мягко говоря, ошибочна... После изложенного надо ли удивляться, что орангутан в русском переводе назван «лешим»? «Леший, Satyrus, или лесной человек» — так начинается краткое, в несколько строк описание азиатского антропоида. И при такой сжатости издатели успевают неодобрительно прокомментировать, что «г. Бюффон желает здесь лешего сравнить с человеком». Вот такие знания о приматах получил из книг Бюффона русский читатель после Французской революции!
Сурово пострадал от теологов один из классиков биологии — Жан Ламарк. Пострадали и его труды, в частности, когда он в них касался обезьян («четвероруких»!). Ламарк одним из первых сопоставлял анатомию человека и антропоида и, вероятно, первым на эволюционной основе, пусть сжато, малодоказательно, утверждал, что происхождение человека связано с высшими обезьянами. В своей «Философии зоологии» (1809 г.) он дал квалифицированную на то время сводку по приматам (часть видов, напомню, тогда была неизвестна, а гориллы еще не открыты). Но вот как ученый излагает свои идеи: «Допустим, в самом деле, что какая-нибудь порода четвероруких — вернее всего, совершеннейшая из них, — отвыкла, в силу тех или иных внешних условий или по какой-нибудь другой причине, лазать по деревьям... Несомненно, в этом случае согласно с приведенными наблюдениями в предшествующей главе наши четверорукие обратятся в конце концов в двуруких».
Далее Ламарк впервые в науке излагает, как сказали бы мы сегодня, три этапа антропогенеза, т. е. исторического развития человека из обезьяноподобной формы: вертикальное хождение, уменьшение челюстей, развитие представлений и речи. Но заканчивает рассуждения так: «Вот каким могло бы выглядеть происхождение человека, если б оно не было иным».
Секрет такой двусмысленности давно раскрыт крупнейшими знатоками Ламарка (академиком В. Л. Комаровым, профессором И. М. Поляковым): ученый боялся теологов. В условиях наступившей во Франции реакции в начале XIX в. материалисту Ламарку приходилось маскировать свои взгляды, не раздражать отцов церкви. Ламарк даже приписывал богу создание времени, пространства, материи и движения...
Как известно, компромиссы Ламарка ни к чему не привели. Реакционеры вполне разобрались в антирелигиозной направленности его трудов, и великий ученый умер в нищете и забвении...
Если бы мы стали рассказывать об идеологических борениях, вызванных появлением трудов Чарлза Дарвина, нам пришлось бы привести обширные обзоры и даже библиографические указатели специально по данной теме, столь богата мировая литература в этой области! Ведь Дарвин произвел переворот в мышлении людей и целых обществ, что повлекло перестройку наук, большие сдвиги в воззрениях своего и последующих времен. В нашем же этюде интересно проследить борьбу идеологий вокруг величайшего биолога мира конкретно в сфере изучения приматов.
В книгах и статьях Дарвина можно найти много познавательных сведений об обезьянах. Например, при описании вторичных половых признаков он приводит особенности 25 видов обезьян. Он первым обратил внимание на сходство болезней человека и обезьян, на причину этого сходства (родство тканей и химизма) и возможность проведения исследований на последних. Но в трудах Дарвина и важнейшие теоретические положения современной приматологии. Дарвин закрепил восстановление линнеевского отряда приматов, произведенное Томасом Гексли: «Мы должны будем признать верность этой классификации». Он высказал предположение, что человек и высшие обезьяны составляют «может быть, даже только подсемейство». Дарвин показал истоки сходства человека с обезьянами — общее происхождение. Дарвин обосновал филогенетическую компактность отряда приматов как цельной, родственной группы, следовательно, классификация отряда начала с Дарвина строиться на естественной системе. Приматология стала, наконец, на путь современной, теоретически обоснованной науки.