«Четырнадцати или пятнадцати лет я вступил послушником в орден доминиканцев, в монастырь святого Доминика в Неаполе, — записаны в протоколе допроса инквизиции слова Джордано Бруно. — По истечении года послушничества я был допущен к монашескому обету…»
Однако это вовсе не значило, что с этих пор брат Джордано должен был посвящать все свое время постам, молитвам и умерщвлению плоти. В XVI веке мужские монастыри представляли собой, по свидетельству современников, настоящие разбойничьи притоны. 13 августа 1587 года было издано даже специальное постановление: «Папа Сикст V приказал и повелел, чтобы монахи под каким бы то ни было предлогом не смели ставить комедии. А также чтобы не принимали в число братьев воров, наемных убийц и мошенников, а также подобных им личностей». Но доминиканский орден не подчинился запрещению, обжаловал его как нарушение права убежища и добился его отмены. По-прежнему в образе монахов бродили в монастырях преследуемые законом. Надевали под рясы панцири и вооружались тяжелыми ножами и кинжалами, уходя на ночные приключения. И это несмотря на то, что ношение оружия по неаполитанским законам каралось смертью.
Много споров в стенах монастырей было и по поводу догм священного писания и по обрядам, церемониям церковной службы, и особенно по поводу крайне распространенного в Италии почитания всяческих фетишей, вроде крестов, статуй, кукол и икон. Многие гуманисты выступали против такого «папистского идолопоклонства». Джордано было всего 18 лет, когда он после одного из споров с братьями выбросил из своей кельи образа святых. С этого, по-видимому, и начался перелом в его воззрениях. Перелом, который привел его к полному атеизму. Бруно возненавидел свой орден, возненавидел все монашество, весь клир, включая и папу. «Кто упоминает о монахе, тот обозначает этим словом суеверие, олицетворение скупости, жадности, воплощение лицемерия и как бы сочетание всех пороков. Если хочешь выразить все это одним словом, скажи: „монах“», — писал он.
Джордано Бруно был беден. У него не было ни покровителей, ни возможности покупать книги, ни места, где их держать. В монастырских кельях слишком часто бывали обыски, а читать светскую литератур) монахам запрещалось. Выход был один: заполучив нужную книгу, молодой ноланец выучивал требуемое наизусть. При этом он постоянно укреплял свою природную память, развивая ее упражнениями по методу средневекового испанского философа Раймунда Луллия.
За одиннадцать лет пребывания в монастыре доминиканцев Джордано Бруно прошел все ступени учености и получил степень доктора богословия. Но вскоре после этого его вызывают в Рим по доносу, обвиняя в ереси. И тогда Бруно «покинул духовное звание, снял монашескую одежду и уехал».
С этого начинаются его скитания. Сначала по Италии, потом по Швейцарии, Англии. Ученый магистр много пишет, обличая тупость католических священнослужителей, жадность и разврат пап, нелепость католической религии вообще. Издает свои труды с помощью друзей в подпольных типографиях или анонимно. Он преподает в высших школах Франции: в Лионе и Тулузе, в Париже, привлекая на свои лекции массу студентов-протестантов. В Англии в Оксфорде он участвует в знаменитом диспуте с докторами теологии, блистательно защищая свое новое миропонимание, изложенное в книгах «Пир на пепле» и «О бесконечности, вселенной и мирах».
В документах, описывающих это событие, предмет диспута не назван. Но из слов самого Бруно понятно, что он защищал прежде всего правильность теории Коперника, известной в то время лишь немногим, и доказывал, что наш мир лишь ничтожная часть вселенной, в которой имеется множество других обитаемых миров, что звезды — это далекие Солнца, вокруг которых движутся иные Земли.
Бруно был одним из тех, кто поднял на щит имя Коперника, заставил думать о его теории, спорить о ней. Диспут в Оксфорде вынудил его бежать из Англии. Бруно переезжает в Германию, продолжая развивать свою идею пространственной бесконечности вселенной.
При этом ему не нужен бог. «И небесные тела, и наша планета не являются чем-то застывшим — миры непрерывно возникают и разрушаются, через огромные промежутки времени меняется земная поверхность, моря превращаются в континенты, а континенты в моря».
И хотя сама идея бесконечности вселенной и бесчисленности обитаемых миров выдвигалась не раз и до того, эти гипотезы гибли как кратковременные ереси. Космология Бруно осталась в истории науки потому, что ее создатель опирался на новое учение Коперника, развивая его философские основы дальше.