Чтобы понять, как это происходит, я проведу еще одно небольшое расследование. Разумеется, и на этот раз вместе с моим воображаемым собеседником - Тугодумом.
КАК СКЛАДЫВАЛСЯ ХАРАКТЕР ГЕРОЯ
ПОВЕСТИ А. С. ПУШКИНА "КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА"
ПЕТРА АНДРЕЕВИЧА ГРИНЕВА
Расследование ведут Автор
и его воображаемый собеседник по прозвищу Тугодум
- Ты давно читал "Капитанскую дочку"? - спросил я у Тугодума.
- Да нет, не очень, - сказал он. - А почему вы спрашиваете?
- Я хотел узнать, - пояснил я. - Тебя не удивляло, что Петруша Гринев, который в начале повести - шалопай, гоняющий голубей и мастерящий змея из географической карты, - этакий великовозрастный балбес, недоросль вроде фонвизинского Митрофанушки, - как-то очень быстро превратился в мужественного, зрелого, я бы даже сказал, незаурядного человека?
- А что в нем такого уж незаурядного? - удивился Тугодум. - По-моему, он как раз самый что ни на есть заурядный. Вот Швабрин, тот действительно незаурядный. Гад, конечно. Но - незаурядный. Чтобы дворянин перешел на сторону Пугачева! Таких случаев, я думаю, не так уж много было.
- Да нет, не скажи. Не так уж и мало. Кстати, фамилия одного из дворян, переметнувшихся к Пугачеву, была Шванвич.
- О, так это, значит, его Пушкин вывел в своей "Капитанской дочке" под именем Швабрина?
- Да, есть и такая точка зрения.
- Что значит - "и такая"? Значит, есть еще и другая?
- Ну да. Литература ведь не математика. Здесь всегда найдется место для разных точек зрения, разных предположений, разных гипотез. Как бы то ни было, но история Шванвича, дворянина, офицера, перешедшего на сторону Пугачева, была для Пушкина первым толчком, с которого зародился у него замысел "Капитанской дочки". Первоначально эта повесть - или роман, как чаще ее называют, - мыслилась им именно как история Шванвича. Вот, взгляни! Это один из самых первых, сделанных рукою Пушкина, набросков плана будущей повести.
ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ПЛАН ПОВЕСТИ А. С. ПУШКИНА,
ПОЛУЧИВШЕЙ ВПОСЛЕДСТВИИ НАЗВАНИЕ
"КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА"
Шванвич за буйство сослан в гарнизон. Степная крепость - подступает Пуг. - Шв. предает ему крепость - взятие крепости. - Шв. делается сообщником Пуг. - Ведет свое отделение в Нижний. - Спасает соседа отца своего. - Чика между тем чуть было не повесил старого Шванвича. Шванвич привозит сына в Петербург. Орлов выпрашивает его прощение.
- Ничего не понимаю! - сказал Тугодум, прочитав этот план. - Кто такой старый Шванвич? И при чем тут какой-то Орлов? Одно только совершенно ясно: Шванвич - это, конечно, Швабрин. Тут ведь прямо сказано: Шванвич делается сообщником Пугачева". А в "Капитанской дочке" сообщником Пугачева становится только Швабрин.
- Да, пока это вроде так. Но вот, взгляни! Это другой план той же повести.
БОЛЕЕ ПОЗДНИЙ ВАРИАНТ ПЛАНА "КАПИТАНСКОЙ ДОЧКИ",
СОХРАНИВШИЙСЯ В БУМАГАХ А. С. ПУШКИНА
Крестьянский бунт - помещик пристань держит, сын его.
Метель - кабак - разбойник вожатый - Шванвич старый. Молодой человек едет к соседу, бывшему воеводой, - Марья Ал. сосватана за племянника, которого не любит. Молодой Шванвич встречает разбойника вожатого. - Вступает к Пугачеву. Он предводительствует шайкой - является к Марье Ал. - спасает семейство и всех.
Последняя сцена - мужики отца его бунтуют, он идет на помощь - уезжает - Пугачев разбит - молодой Шванвич взят - отец едет просить. Орлов. Екатерина... Казнь Пугачева.
- Совсем вы меня запутали! - разозлился Тугодум. - Теперь ну просто совсем уже ничего не понять!
- А что тут тебе непонятно? - спросил я у Тугодума.
- Да все непонятно! - сердито ответил он. - Кто такая эта Марья Александровна? Да еще какой-то племянник... И опять этот, неизвестно откуда взявшийся Орлов...
- Погоди, погоди, не все сразу, - остановил я его. - Пока отметим только те сюжетные ходы и повороты, которые вошли в окончательную редакцию "Капитанской дочки". Метель, разбойник - вожатый. Встреча с ним героя повести, их, так сказать, первое знакомство...
- Но ведь в "Капитанской дочке" с Пугачевым во время метели встречается Гринев. А тут - Швабрин.
- Не Швабрин, а Шванвич, - поправил я. - И последняя сцена, о которой говорится в этом плане, тоже скорее относится к Гриневу, а не к Швабрину: "Мужики отца его бунтуют, он идет на помощь..." Помнишь? Это - так называемая "Пропущенная глава". В ней, правда, Гринев носит другую фамилию "Буланин". Но нет никаких сомнений в том, что это именно Гринев, а не Швабрин.
- Выходит, этот Шванвич на самом деле был прототипом Гринева, а не Швабрина?
- Не совсем так. Здесь ведь про него прямо сказано: "Вступает к Пугачеву". А Гринев, как мы знаем, на сторону Пугачева не перешел. Стало быть, Шванвич в этом наброске как бы несет в себе еще черты их обоих - и Гринева и Швабрина. Характер у него скорее Гриневский. А биография Швабрина: гвардейский офицер, за какие-то провинности сосланный из гвардии в дальний гарнизон и ставший прямым сподвижником Пугачева. Но дворянин, перешедший на сторону Пугачева, не мог по тогдашним условиям быть главным героем повести, вызывающим к тому же полное сочувствие и автора и читателей. И тогда Пушкин - отчасти, я думаю, по каким-то своим собственным соображениям, а отчасти, предвидя цензурные трудности, - как бы расщепил, разделил, раздвоил фигуру Шванвича: сделал из него двоих - очень разных персонажей: условно говоря, "отрицательного" Швабрина и "положительного" Гринева.
- А на самом деле этот Шванвич какой был? Отрицательный или положительный? - заинтересовался Тугодум.
- О настоящем Шванвиче Пушкин знал не слишком много. Так что тут он мог дать полную волю своему воображению. Но кое-что о нем он все-таки знал. Начать вот хоть с этого - официального документа.
ИЗ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО СООБЩЕНИЯ
ОТ 10 ЯНВАРЯ 1775 ГОДА "О НАКАЗАНИИ
СМЕРТНОЮ КАЗНИЮ ИЗМЕННИКА, БУНТОВЩИКА
И САМОЗВАНЦА ПУГАЧЕВА И ЕГО СООБЩНИКОВ"
Подпоручика Михаила Швановича за учиненное им преступление, что он, будучи в толпе злодейской, забыв долг присяги, слепо повиновался самозванцевым приказам, предпочитая гнусную жизнь честной смерти, - лишив чинов и дворянства, ошельмовать, переломя над ним шпагу.
- Ну, это мало что нам дает, - сказал Тугодум.
- Да, немного, - согласился я. - Но вот еще один любопытный документ. Это запись, сделанная рукой самого Пушкина.
ЗАМЕТКА О ШВАНВИЧАХ, СОХРАНИВШАЯСЯ В БУМАГАХ
А. С. ПУШКИНА
Немецкие указы Пугачева писаны были рукою Шванвича.
Отец его, Александр Мартынович, был маиором и кронштадтским комендантом - после переведен в Новгород. Он был высокий и сильный мужчина. Им разрублен был Алексей Орлов в трактирной ссоре. Играя со Свечиным в ломбр, он имел привычку закуривать свою пенковую трубочку, а между тем заглядывать в карты. Женат был на немке. Сын его старший недавно умер.
Слышано от Н. Свечина
- Опять Орлов! - разозлился Тугодум. - Вы скажете мне наконец, кто такой этот Орлов? И какие такие немецкие указы Пугачева?
- Шванвич у Пугачева был переводчиком. Переводил пугачевские указы на немецкий язык.
- А отец тут при чем? Не все ли равно было Пушкину, кто был его отец, какую трубку он курил и как в карты заглядывал?
- Как видишь, не все равно. Пушкина сперва заинтересовали оба Шванвича - и отец, и сын. Делая эту запись, он, очевидно, уже знал, что драматической истории Шванвича сына предшествовала какая-то - не менее драматическая история Шванвича-отца.
- Что же это была за история?
- А вот... Прочти еще вот эту запись. Она тоже сделана рукою Пушкина.
А. С. ПУШКИН. ИЗ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ ЗАМЕЧАНИЙ
К "ИСТОРИИ ПУГАЧЕВА"
Показание некоторых историков, утверждавших, что ни один дворянин не был замешан в пугачевском бунте, совершенно несправедливо. Множество офицеров (по чину своему сделавшихся дворянами) служили в рядах Пугачева, не считая тех, которые из робости пристали к нему. Из хороших фамилий, был Шванвич; он был сыном кронштадтского коменданта, разрубившего палашом щеку гр. А. Орлова...