- Нет-нет, - живо возразил я. - Речь идет совсем не об этом. Мы хотим познакомить вас с вашим, если можно так выразиться, литературным дедом. Дело в том, что вашим происхождением заинтересовался один крупный ученый.
- Академик! - вставил Тугодум.
- Ай-яй-яй! - огорчился Остап. - Вот незадача!
- Вы, кажется, обеспокоены? - спросил я.
- Естественно! - ответил великий комбинатор - Не люблю привлекать внимание к своей скромной персоне. Ни к чему мне это, ей-Богу! Сегодня мной заинтересовалась Академия наук, а завтра, глядишь, заинтересуется милиция.
- Не бойтесь, Остап Ибрагимович, - поспешил я его успокоить. - С этой стороны вам ничто не грозит. Ученый, о котором я говорю, выдвинул предположение, что вы появились на свет не вполне... гм... самостоятельно.
- Само собой, - не стал возражать Остап. - Я этого никогда не отрицал. Посильную помощь в этом деле мне оказали мои друзья Илья Арнольдович Ильф и Евгений Петрович Петров.
- Есть основания предполагать, - осторожно начал я, - что и они тоже действовали не вполне самостоятельно. А именно: создавая вас, они, в свою очередь, вдохновлялись другим литературным персонажем...
- Понимаю! - сообразил Остап. - И он-то, стало быть, и есть мой дедушка?
- Совершенно верно.
- Может быть, вы откроете мне его имя?
- Разумеется! Его зовут...
Но прежде чем я успел выговорить имя Джингля, обладатель этого громкого имени, словно бы соткавшийся вдруг из воздуха, подмигнул мне и приложил палец к губам.
- О нет, сэр! - заговорил он в свойственной ему отрывистой, лаконичной манере. - Никаких имен! Инкогнито! Полнейшее инкогнито! У меня славное, доброе имя, но широкой публике оно не должно быть известно. Джентльмен из Лондона. Знатный путешественник. Вот и все. На первый раз этого вполне достаточно.
- Как видите, Остап Ибрагимович, - повернулся я к Остапу, предположение, что мистер Джингль... Надеюсь, мне нет нужды представлять его вам... Как видите, предположение, что этот господин состоит с вами в кровном родстве, вовсе не лишено оснований. Как и вы, он не любит громкой огласки. Как и вы, предпочитает хранить инкогнито.
- Ну, этого, пожалуй, еще недостаточно, чтобы я признал его своим дедом, - возразил Остап.
- И я тоже, сэр, - запротестовал и Джингль. - Первого встречного проходимца признать внуком! Слуга покорный, сэр! Как бы не так! К тому же я холост. Никогда не имел детей. Тем более внуков. Не расположен. Весьма.
- Погодите, друзья мои, - поднял я ладони, утихомиривая петушившихся родственников. - Не торопитесь. Как говорится, еще не вечер. Для начала хоть приглядитесь друг к другу. Ваша внешность...
Остап надменно и даже слегка презрительно оглядел Джингля.
- Уж не хотите ли вы сказать, - усмехнулся он, - что своей внешностью я напоминаю этого тщедушного субъекта?
- Остап Ибрагимович! - предостерегающе поднял я руку. - Не оскорбляйте мистера Джингля. Не забывайте, что он ваш...
- Да, да, да, я это уже слышал, - прервал меня Остап. - Он мой дедушка. Однако он на вид ничуть не старше меня. Если это и впрямь мой дед, для своих лет он удивительно хорошо сохранился.
- Литературные герои не старятся, - объяснил я. - Они навсегда остаются в том возрасте, в каком впервые предстали перед читателем. Мистеру Джинглю, как и вам, ровно тридцать три года. Что же касается вашего внешнего сходства с ним...
- Да, да, я хотел бы послушать, - иронически поклонился нам Остап. - В чем именно вы углядели это мифическое сходство?
- Разумеется, не в чертах лица, - признался я. - И не в телосложении. Ваш всемирно известный медальный профиль...
- Вот именно! - самодовольно усмехнулся Остап.
- Ваша фигура атлета, ваша мощная шея, - продолжал я умасливать великого комбинатора, - все это и в самом деле не слишком напоминает облик мистера Джингля, который, по правде говоря, и в самом деле весьма хрупкого телосложения.
Тут настал черед обидеться Джинглю.
- На внешность не жалуюсь, - горделиво вскинулся он. - Изящен. Строен. Красив. Тысячи побед. Француженки. Испанки. Итальянки. Не говоря о соотечественницах. Прелестные создания. Волосы. Черные как смоль. Глаза. Стройные фигуры. Красавицы. Все от меня без ума.
- Вы, стало быть, довольны своей внешностью, мистер Джингль? - уточнил я.
- Весьма, - подтвердил он.
- Ну вот, Остап Ибрагимович, - повернулся я к Остапу. - Вот еще одна черта, роднящая вас с вашим литературным дедом. Впрочем, мы условились, пока не касаться ваших душевных качеств, а сосредоточить свое внимание лишь на вашей внешности. Начнем с костюма. Взгляните на его костюм!
Остап внимательно оглядел непрезентабельный костюм Джингля.
-Да-а, - пренебрежительно протянул он. - Костюмчик этот знавал, я думаю, лучшие дни. Грязный, выцветший, весь какой-то обтерханный. Впрочем, даже если бы он был только что с иголочки, он все равно сидел бы на этом франте весьма дурно, ибо, согласитесь, что сшит он был на паренька куда более низкорослого, и даже еще более щуплого. Глядите, да ведь он вот-вот лопнет у него на спине!
- Верно, - удовлетворенно кивнул я. - Но ведь совершенно то же самое можно сказать и про ваш костюм. Ваш узкий, в талию, зеленый пиджак заметьте, Остап Ибрагимович, зеленый, точь-в-точь как и фрак мистера Джингля - тоже трещит на ваших могучих плечах.
Остап не стал спорить против очевидности.
- Ну что ж, - легко согласился он. - Я, пожалуй, готов признать, что зеленый фрак мистера Джингля - дедушка моего зеленого пиджака. Но от этого еще довольно далеко до того, чтобы я признал самого мистера Джингля моим предком по прямой линии.
- В самом деле, - поддержал его Тугодум. - Подумаешь, велика важность: у этого зеленый костюм и у того то же. Просто совпадение, вот и все!
- Одно совпадение, конечно, еще ни о чем не говорит, согласился я. - Но что-то уж больно много тут таких совпадений. Взгляни, - обратился я к Тугодуму. - На мистере Джингле - зеленый фрак, желтые ботинки, голубой жилет. И на Остапе Ибрагимовиче тоже: зеленый костюм, лаковые штиблеты апельсинового цвета и голубой гарусный жилет.
- Пардон! - вмешался Остап. - Жилет я только что приобрел у своего компаньона, предводителя команчей. Еще вчера этого жилета на мне не было.
- Однако сейчас, - сказал я, - он красуется на вашей великолепной фигуре и своим ярко-голубым цветом лишь еще больше оттеняет ваше несомненное фамильное сходство с мистером Джинглем. Впрочем, я готов допустить, что жилет и штиблеты - это тоже всего лишь случайное совпадение. Пойдем дальше... Мистер Джингль! Вы ведь едете из самого Лондона, не так ли? Где же ваш чемодан?
- Что? - вздрогнул Джингль. - Чемодан?.. Со мною вот пакет в оберточной бумаге, и только. Остальной багаж идет водой. Ящики заколоченные. Величиной с дом. Тяжелые. Чертовски тяжелые.
- А ваш багаж, Остап Ибрагимович? - обернулся я к Остапу. - Без сомнения, он тоже движется отдельно от вас, надо полагать, малой скоростью?
- О нет! - легко парировал Остап. - На этот раз я путешествую налегке. Мне необходимо нынче же вечером быть в Москве. Спешу на заседание Малого Совнарокома.
- Понимаю, понимаю, - улыбнулся я. - А чем вы объясните такую интересную подробность вашего туалета: у вас шея несколько раз обернута старым шерстяным шарфом. И у мистера Джингля... взгляните!.. у него тоже фрак застегнут до самого подбородка, а шея обернута каким-то ветхим галстуком. Что бы это могло значить?
- Только то, - быстро нашелся Остап, - что мистер Джингль, как и я, большой модник. Вероятно, в его времена обертывать шею на этот манер тоже считалось большим шиком. Не правда ли, старина? - обратился он к Джинглю.
Джингль тут же находчиво подыграл ему:
- Совершенно верно, сэр! Всегда был щеголем. Люблю хорошо одеться. Большой оригинал!
- А может быть, дело объясняется проще? - подмигнул я Джинглю. - Может быть, ваш галстук, так же как шарф гражданина Бендера, предназначен исключительно для того, чтобы скрыть отсутствие рубашки? Кстати, Остап Ибрагимович, - обернулся я к Остапу, - под вашими великолепными апельсиновыми штиблетами я совсем не вижу носков. Это что, тоже веление моды?