К ситуации нашей сказки это не подходит.
Вот мы уже и дошли, путешествуя вдоль границ возрождающейся под красным знаменем Советов Российской империи — или, если на XIII съезде ВКП(б) победит Троцкий — вдоль границ стартовой базы для Всемирной Перманентной Пролетарской Революции, от Баренцева моря до семи рек Забалхашья. Ровно по знаменитым стихам Луговского: "За Дон, за Урал, до равнин Семиречья…".
Дальше — степи Киргизской АССР, впоследствии, правда, ставшей вовсе не Киргизской, а Казахской ССР, Тянь-Шаньские горы именно, что настоящей Киргизии, Джунгарский беловершиннный Алатау, перевал Чулак, на котором, как говорят, по приказу брата-атамана казаки-анненковцы косили из пулеметов своих же товарищей, тех, кто не хотел или не мог уходить от красных в Синьцзян. Алтай, размахнувшийся на треть Сибири, четверть Китая и пол-Монголии, Саяны, Западный и Восточный с кедровниками, горными лугами, ледяной сладкой водой ручьев, заветная Тункинская долина бурятских лам и пастухов. "Азиатские синие горы, азиатские желтые реки…". Многоземельное, многоводное, многолесное, дальнее от Москвы и Питера Беловодье — страна русской крестьянской мечты. Где-то в этих горах сумеют на полвека укрыться от коллективизаций, беспроцентно-выигрышных займов, радио и политинформаций упрямые кержаки Лыковы.
Сразу честно сознаюсь — и разгадки наших загадок тоже тут, за этими белками и гольцами. Но мы уж столько километров прошли по недавним следам Гражданской междуусобицы… Давайте еще попутешествуем, прежде чем изменить масштаб, перейти поближе к прототипам сказочных героев. На этот раз мы начнем с одного из самых уж восточных поселков необъятной России. Там тоже была попытка переиграть проигранную игру — и одна из самых памятных.
3. Судьба генерала Пепеляева
Аян на берегу Охотского моря. Никогда не был, но, как генерал Чарнота про Мадрид, пари могу держать, что дыра… Причем — с много бСльшим основанием. По Брокгаузу-Ефрону там числилось 200 душ на первые годы ХХ века при весьма суровом климате (среднегодовая температура —3.6 R). Удобная, в принципе, бухта. БСЭ поселку отдельной статьи не уделяет. Тем не менее, Аян дважды чуть не попал в мировую экономику и историю.
Сначала в 40-х годах XIX века, когда он основан Русско-Американской компанией как начальный пункт нового тракта, по которому компанейские грузы с Аляски должны доставляться на оленях в Якутск оленьим транспортом. И далее — в Европейскую Россию. Именно так путешествовал Иван Гончаров, сойдя с "Паллады". Амгино-Аянский тракт был проложен в 1844–1845 гг., в 1845 в Аян переехала Охотская фактория, а в 1846 он получил статус порта. Конечно, после того, как ушла Аляска, а зато присоединилось к империи Приморье, оттянувшее все наличные силы и ресурсы на юг, поселок пришел в ничтожество. Потом стал оживать в начале века ХХ, когда оказался звеном логистической схемы снабжения Якутска и золотых промыслов из России, Европы, Америки и Китая через Владивосток, Аян и по тому же тракту.
Шли революции, войны, красные, белые, зеленые, розовые — к весне 1922 года расклад на Востоке России оказался такой:
— красные части Блюхера и Уборевича, числятся, в зависимости от собеседника и обстановки, то соединениями регулярной 5-ой армии РСФСР, то Народно-Революционной Армией ДВР, то вольными приамурскими партизанами, идейно отвергающими всякие соглашения с беляками и интервентами. Они успешно сломали сопротивление противника на знаменитых Волочаевских позициях, забрали назад отданный в декабре Хабаровск и наступают вдоль железной дороги к Бикину и Иману, за которыми — последние территории белых в Южном Приморье. Их численность — около 30 тыс. бойцов, том числе непосредственно на Восточном фронте против белых — 6 300 штыков., 1 300 сабель, 30 орудий, 300 пулеметов, 3 бронепоезда, 2 танка (!);
— разбитые в Сибири остатки армии Адмирала частью отступили туда, в Приморье, где составили Белоповстанческую армию генерала Молчанова. Их немного, около 5 тысяч. За их спиной — правительство братьев Меркуловых во Владивостоке Им еще предстоит какое-то время называться Земской Ратью под командой Воеводы ген. — лейт. Дитерихса, прежде, чем навсегда покинуть российский берег в конце октября 1922-го;