Тем временем Ла-Барр влюбился в жену некоего Компена из Тура, мелкого откупщика, которая приехала в Париж со своим мужем. Она была недурна собою, кокетлива, охотница посмеяться, повеселиться, каждого передразнить и весьма сговорчива, лишь бы хорошо платили. Ла-Барр и она не смогли, однако, в Париже довести свою интрижку до конца, ибо муж не отходил от нее ни на шаг; но они додумались до забавной уловки. Компен уезжает из Парижа с женою; Ла-Барр этому не препятствует. Спустя три-четыре часа он садится в почтовую карету со своим цирульником, неким Ла-Саллем, они приезжают в Этамп, в харчевню под вывеской «Три Мавра», где остановилась красавица. По уговору, она сразу же по приезде улеглась в постель, сославшись для виду на недомогание. Ла-Барр, не показываясь мужу, разыскивает ее, пока Компен ужинает за табльдотом. После ужина Ла-Салль приглашает его сыграть с ним в карты; таким образом, наш любовник вполне успевает сделать то, ради чего приехал. На следующий день он спрашивает у Ла-Салля, нет ли у того денег; Ла-Салль дает ему семь или восемь пистолей, которые тот сразу же относит служанке своей возлюбленной. Когда она уехала, а им надобно было уплатить за ночлег, Ла-Барр говорит Ла-Саллю, что г-жа Компен оставила его без гроша. «По правде говоря, — отвечает цирульник, — не догадайся я припрятать три-четыре пистоля, худо бы нам пришлось». — «Я бы оставил в залог свою шпагу, — отвечает Ла-Барр, — да и здешние чиновники, должно быть, меня знают». Они возвратились в Париж.
После этого Ла-Барр продолжал посылать г-же Компен подарки, но она-то была ему не слишком верна. Дошло до него, что некий Советник из Тура, по имени Милон, — ее любовник и что они оба развлекаются за его счет. Решив узнать правду, он посылает своего камердинера, которому удается подкупить служанку красотки и раздобыть письма Советника к ней. Их сговор был раскрыт, Советник подал прошение в суд, утверждая, будто этот человек приехал затем, чтобы его убить; он стал добиваться тайного расследования и, получив это право, велел камердинера арестовать и обыскать и таким образом вернул себе свои письма. Ла-Барр, укрепившись в своем подозрении, пришел в ярость и поклялся отомстить. С сим благородным намерением он покупает четыре шпаги равной длины и отправляется в Тур с неким удальцом по имени Вьевиль, которого он наметил в секунданты. Ла-Барр послал вызов Советнику, но тот посмеялся над ним и драться так и не пожелал.
Г-жа Компен любила пошутить. Однажды в Париже не помню уж какой волокита устроил в ее честь серенаду. На следующий день она ему сказала: «Благодарю вас, сударь! Ваши скрипки разбудили моего мужа, и он на меня набросился».
Потом, как я уже говорил, состоялся суд по делу г-жи л'Эвек, и Ла-Барр укрылся в особняк Шеврез, оказавшись в весьма затруднительном положении, ибо жениться на ней он не хотел, а после всех понесенных расходов оказался не в состоянии уплатить столь значительную сумму, не разорившись окончательно. В таких тяжелых для него обстоятельствах Королевский секретарь, по имени Буа-Трике, который был когда-то мелким чиновником у его отца, предложил ему жениться на своей дочери; она была довольно хорошенькой, а состояние ее, по словам отца, — весьма солидным. Ла Барр женился на ней, но впоследствии оказалось, что они оба обманулись: ему было не под силу выплатить г-же л'Эвек причитающиеся ей пятнадцать тысяч ливров, что же до тех двадцати тысяч, которые полагались на ребенка, он добился постановления, где говорилось, что мальчик будет отдан ему на воспитание из-за дурного поведения матери. Проиграв этот процесс, г-жа л'Эвек навлекла на себя всеобщее осуждение. Во время всей этой неприглядной истории она снова вышла замуж за стряпчего из Шатле, некоего Топинара, который, вместо того чтобы поладить с прокурорами, вздумал позабавиться и на шутейном заседании судейских писцов, в масленицу, произнес речь в защиту некоего прокурора из Шатле, который, женившись, вынужден был взять в дом корову и приплод. Дознались, что речь идет о нем самом, и во время ближайшего карнавала прокуроры в отместку ему велели разыграть защиту г-жи л'Эвек; но это раскрылось, и Заместитель верховного судьи, задетый этим, навел такой порядок, что дело это в суде больше не слушалось. Несколько клерков даже угодило в тюрьму.