Я понял, что она права, и стал ждать. И вот однажды, когда я сидел у брата, неожиданно вошел человек, присматривавший за почтовыми голубями, и принес депешу, принесенную голубем, который, как объяснил этот человек, прилетел из Багдада. Когда Насир ад-Дауля прочитал эту депешу, он весь потемнел и воскликнул: "Мы принадлежим Аллаху, и к Аллаху мы возвращаемся!" А потом, выказывая скорбь и ужас, сказал: "О люди! Надменный глупец, невежда, негодяй, лишенный разума, расточитель, дурной правитель без средств и без войска умертвил человека мудрого и рассудительного, благоразумного и совестливого, превосходного правителя, обладавшего и богатством, и большим войском. Воистину, это невиданно!" — "Господин, — сказал я, — что за известие ты получил?" Он швырнул мне бумагу и велел прочитать ее. Оказалось, что это послание от его поверенного в Багдаде, написанное за день до того, в котором он сообщал, что в тот час, когда он это писал, с разных сторон пришли точные сведения о том, что Абу Абдаллах аль-Бариди умертвил своего брата Абу Юсуфа и стал правителем Басры.
Прочитав это и услыхав его восклицания, я чуть не умер от волнения и страха. Я был уверен, что он предположит во мне те же качества, которые приписывал Абу Абдаллаху, и вообразит себя в роли Абу Юсуфа, ведь я прибыл просить у него войска и денег. Я был уверен, что эта мысль побудит его схватить меня и заточить в тюрьму. Поэтому я принялся всячески ублажать и успокаивать его, понося Абу Абдаллаха аль-Бариди, осуждая его поступок и порицая это безумное дело в самых сильных выражениях, пока разговор не закончился.
Затем я сделал вид, будто у меня начинается приступ перемежающейся лихорадки. Я встал, а он велел слугам сопровождать меня. Я сел на лошадь и отправился к своим солдатам, ибо, прибыв в Мосул, я разбил лагерь за чертой города и не жил в доме. Въехав в лагерь, находившийся в ад-Дайр аль-Али, я не спешился, а приказал моим приближенным немедленно сниматься, причем тихо, без трубных сигналов, и следовать за мной. Сам я уехал без промедления, а мои приближенные вскоре догнали меня. Я пустил свою лошадь галопом, опасаясь козней Насир ад-Даули.
Я и не заметил, как прибыл в Балад с частью своего войска, остальные ехали вслед за нами. Когда они догнали меня, я сразу двинулся дальше, не дав им передохнуть. Отъехав от Балада на расстояние фарсаха, мы увидали, что нас догоняет множество солдат со знаменами. Я был уверен, что это отряд, посланный братом, чтобы захватить меня, поэтому я велел своим людям приготовиться к сражению, но самим его не начинать, а быстро следовать дальше.
Тут я заметил бедуина, который скакал к нам в одиночку. Догнав меня, он сказал: "О эмир, почему ты так торопишься? Твой слуга Данха едет с посланием от эмира Насир ад-Даули и просит тебя подождать его". Услыхав имя Данхи, я сказал себе: "Если бы против меня замышляли что-либо дурное, не посылали бы Данху". Поэтому я спешился и бросился на землю, потому что езда утомила меня и лихорадка одолела меня.
Когда Данха подъехал, он выразил неудовольствие тем, что я так поспешно отбыл, а я открыл ему свои мысли и сказал ему правду. Он сказал: "Уверяю тебя, это все миновало, происшедшее внушило эмиру уважение к тебе, и он, посылая меня за тобой, велел передать такие слова: "Ты приехал просить меня о чем-то, но я был раздражен и поэтому отказал тебе. Потом я понял, что ты прав, и ждал, когда ты повторишь свою просьбу, чтобы принять твое предложение. Ты же уехал, не поговорив со мной об этом деле и даже не попрощавшись со мной. А сейчас, если хочешь, остановись в Синджаре или Нисибине, и я снабжу тебя и людьми и деньгами, которые тебе нужны для похода в Сирию".
Я велел Данхе выразить Насир ад-Дауле горячую благодарность и передать ему то-то и то-то. "Кроме того, — сказал я, — объясни ему, что я уехал, не простившись, потому, что узнал о нападении бедуинов на мои земли, и поскакал, чтобы перехватить их, а просьбу свою я не повторял, чтобы не досаждать ему. Если же он принял мое предложение, то пусть считает меня своим сыном, и все, что я завоюю, станет его. Поэтому я буду ждать исполнения его обещания в Нисибине".
Я отправился дальше, а Данха вернулся к Насир ад-Дауле. Спустя несколько дней Данха прибыл с тысячью вооруженных воинов и деньгами на уплату им и на расходы, а также с нужным количеством лошадей и мулов, которые везли еще пятьдесят тысяч динаров. Он сказал: "Вот люди, и вот деньги. Испроси благословения Аллаха и отправляйся".