Я подтвердил и это.
“Тогда в чем же ты не участвуешь? — продолжал он. — За что не отвечаешь? В чем нет твоей вины? Опасайся Аллаха, а то погибнешь. Оставь свою должность и подумай о будущей жизни”, Так он увещевал меня, пока я не расплакался.
Потом он сказал: “Ты не более знатен и не выше по должности, чем Джафар ибн Харб, который занимал важные посты при султане и приближался по своему положению к вазиру. К тому же он строго придерживался мусульманского закона и был известен как человек ученый, написавший не одну книгу, люди читают их и по сей день. Он был тогда на службе у султана. Однажды он ехал в великолепной процессии, а его богатство и слава достигли тогда предела. И вдруг он услышал, как какой-то человек читал стих из Корана: „Разве не наступила пора для тех, которые уверовали, чтобы смирились их сердца при поминании Аллаха и того, что он ниспослал из истины"[23]. Джафар сказал: „Да, это так" — и повторил эти слова много раз, и заплакал.
Потом он сошел с коня, разделся и вошел в Тигр по самое горло. А вышел только после того, как разделил все свое имущество: часть на возмещение нанесенного им ущерба, часть на милостыню и на те деяния, которых требовала от него вера и которые он почитал своим долгом. Мимо проходил человек, который, увидав его по горло в воде и услыхав его историю, дал ему рубашку и шаровары, а он прикрылся ими и вышел из воды, а потом надел их на себя и все свои дни до самой смерти посвятил изучению Корана и вере”.
После этого Абу Али сказал мне: “Иди и поступи так же, Абу-ль-Касим. А если не можешь решиться сделать все точно так же, по крайней мере раскайся!”
Эти слова подействовали на меня, и я решил раскаяться и покинуть свою должность. Некоторое время у меня ушло на устройство всех дел, и при первой же возможности я оставил государственную службу и, раскаявшись, решил никогда на нее не возвращаться.
(3, 107, 154). Вот что рассказал мне Абу Мухаммад Яхья ибн Мухаммад ибн Фахд аль-Азди со слов катиба Абу Али аль-Хасана ибн Мухаммада аль-Анбари:
— В юности я прикладывал печать к документам, будучи на службе у Абу Мухаммада Далавайха, который в то время был катибом аль-Мутамана Саламы, брата Наджаха ат-Тулуни, хаджиба халифа аль-Кахира.
Однажды к Абу Мухаммаду пришли Абу Али аль-Хусайн ибн аль-Касим ибн Убайдаллах и Абу Джафар аль-Кархи, чтобы засвидетельствовать свое уважение. Он оставил их у себя, желая насладиться беседой с ними, и усадил их на подушку на почетном месте в зале со сводами, а сам сел на ковер у их ног. В покоях, что были рядом с залом и куда вела дверь, постелили ковры и циновки, и он посадил там своего сына и меня рядом с ним, чтобы показать, что считал своих гостей слишком почетными, чтобы они находились вместе с нами, тогда еще совсем молодыми. Сам же он хотел таким образом слушать их речи и услаждать свой слух музыкой, ибо к залу со сводами примыкала комната, отделенная от него занавесом, где он поместил певцов и музыкантов. Они стали пировать, а мы слушали и пение, и их разговоры, переговариваясь вполголоса, чтобы они нас не услышали.
Когда пир был в самом разгаре, принесли какой-то свежий фрукт. Хозяин взял его в руки и сказал: “Было бы справедливо, если бы я разделил этот плод на три части для нас троих, но я отдаю мою долю вам. Пожалуйста, разделите его между собой”.
Аль-Хусайн ибн аль-Касим взял плод и сказал: “О мой господин Абу Джафар, ты согласен, чтобы я взял две трети, а тебе дал одну треть?”
Аль-Кархи спросил: “Почему?” Он ответил: “Потому что ты и твой брат родились близнецами, поэтому ты составляешь половину, а я целое, так как родился один. Если бы твой брат был здесь, то каждый из нас — он, ты и я — получил бы по одной трети, а раз его нет, ты имеешь права не более чем на треть”.
Абу Джафар сказал: “Это поразительно. Твой дед был христианином и верил в то, что Бог — один из Троицы. Потом твой отец опустился на одну ступень и стал дуалистом. Потом появился ты, и тебе следовало бы опуститься еще на одну ступень, но ты опустился сразу на две и стал вовсе ни во что не верующим безбожником. Мы тебя этим не попрекаем, а ты попрекаешь нас, что мы близнецы, в чем мы неповинны, в то время как ты действительно виноват”.
Аль-Хусайн ибн аль-Касим рассердился и собрался отвечать. Но Далавайх встал и сказал: “Я клянусь развестись со своими женами и раздать все свое имущество на милостыню, если ты, мой господин аль-Хусайн, ответишь или если ты, мой господин Абу Джафар, произнесешь хоть слово! Ибо шутка превратится в скандал, постоянные раздоры и вражду. Ваше достоинство Выше этого!”