Неподалеку возле выставочного стенда стояла маленькая старушка, продававшая сувениры. Казалось, будто она здесь с начала времен (к слову, она и по сей день там). В клубе находилось около двадцати девушек, по большей части ослепительных красавиц, с телами, в десять раз более подтянутыми, и грудями куда больших размеров, нежели у меня.
Внезапно я почувствовала на себе чей-то взгляд. Рядом стоял маленький, смуглый, с иголочки одетый итальянец с тронутыми сединой волосами. Ясно было, что заправляет здесь именно он. От него, словно от итальянского гангстера, исходило ощущение силы.
— Вы управляющий? — спросила я.
— Что тебе? — Тон у него был начальственный и нетерпеливый.
— У вас есть какая-нибудь работа? — Ни дать ни взять мышка пищит перед важной шишкой. Хоть бы мне дали шанс показать, во что эта мышка может преобразиться.
Итальянец скользнул взглядом по моему лицу.
— Приходи, когда вот от этого избавишься, — и зашагал прочь.
Черт. Я забыла прикрыть коронки.
До чего мне надоело выслушивать повсюду одно и то же дерьмо: приходи, когда коронки снимешь, приходи, когда постарше станешь, когда росту прибавишь, когда кореянкой заделаешься. Будет у меня в конце концов шанс хоть чем-нибудь заняться в этой жизни?
Я вернулась к Джеку. Его, конечно, дома не было. Я пустила в душе самую горячую воду, какую только могла выдержать, и стащила с себя шмотки. Потом залезла под душ и просто там мариновалась. Надо же: когда перестаешь ломать над чем-то голову или, по крайней мере, пытаешься перестать, тут-то самые лучшие идеи и появляются. Если не сосредотачиваться на проблеме, она разрешится на уровне подсознания. Так оно и вышло.
Я мокла уже минут десять, как вдруг меня осенило. Я выскочила из душа, кинулась, рассеивая вокруг себя брызги, к шкафу в холле, нашла ящик для инструментов и извлекла оттуда плоскогубцы и кусачки. Помчалась обратно в ванную, протерла запотевшее зеркало и принялась кромсать проволоку, скрепляющую коронки. Затем я одно за другим сняла с зубов металлические звенья. Я орала, чертыхалась, корчилась от боли. Но большую часть этой дряни я таки содрала. Одна беда — до четырех железок на задних зубах я так и не докопалась: они оказались крупнее и были оснащены крючками для резинок. Впрочем, их все равно не было видно. Потом я отколупала и счистила с зубов засохший цемент — и улыбнулась. Это уже была взрослая улыбка.
На следующий день я снова отправилась в «Бешеную лошадь» — в топике, который был слишком мал для моего бюста, и в крохотных белых шортиках из махровой ткани. Я подошла прямиком к турнувшему меня итальянцу и улыбнулась.
— Их больше нету, — произнесла я. — Коронок нету.
— Шутишь? — Он был по-настоящему ошарашен — редкое дело для типчика, насмотревшегося в жизни, видимо, на все. — Ты сняла коронки?
— Я их сама содрала, — сообщила я.
Итальянец запрокинул голову назад и закатился долгим утробным смехом. Я следила за ним, надеясь, что он позволит мне пройти прослушивание.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать. — Голос меня подвел — я это почти пропищала.
— Извини, что тебе пришлось через такое пройти, девочка, — сказал он. — Ты еще маловата, чтобы здесь работать.
Я не собиралась выслушивать «нет». Мне вообще это словцо не нравится.
— Послушайте. — Я всем видом пыталась дать понять, что настроена ничуть не менее серьезно, чем он. — Я принесу вам прорву денег. У меня хорошо получается, я знаю, как это делать.
Вообще-то я понятия не имела как. Но знала, что, стоит мне за это как следует взяться, и я со всем разберусь. От «не могу» и «не знаю» толку нету. Лучше притворяться, что я все могу. Иначе мне своего шанса не видать.
Итальянец склонил голову и смерил меня взглядом.
— Ну ладно. Иди переодевайся.
— Вы о чем? — заикаясь, пробормотала я.
— Переодевайся, говорю. — Он толи действительно терял терпение, то ли притворялся. — Будешь выступать.
Внезапно до меня дошло. Мне предстояло через это пройти. Не будет ни прослушивания, ни репетиции, ни подготовки. Мне придется раздеваться перед сотней парней.
— Я Винни, — представился итальянец. — Ты под каким именем выступаешь?
Я назвала имя, которым всегда нарекала себя в своих фантазиях:
— Дженназис.
— Как во «В начале»? — спросил он.
— Точно.
Винни подозвал красивого итальянца и велел ему:
— Джино, проводи ее в раздевалку. Она идет следующей.