Глава четвертая
Глава пятая
Это были мои первые пробы для настоящего, законного фильма. Я стояла у офиса вместе с несколькими дюжинами рослых белокурых красоток, которые могли бы зарабатывать гораздо больше денег (и получать больше ролей) в порно. А в офисе обосновался продюсер Айвен Райтман, просматривавший актрис на роль лесбиянки в фильме Говарда Стерна «Части тела».
Пока другие девушки болтали и сплетничали, я сгорбилась в кресле и читала сценарий. Глаза пересохли — так сильно я нервничала. Я прищурилась, вчитываясь в строки, и у меня выпала одна из контактных линз. Под прицелом всех этих голубых очей я пять минут ползала по полу, пытаясь ее найти. Но линзы как не бывало. Я ослепла.
— Дженна Джеймсон! — выкрикнул голос за дверью.
Я вошла в офис с бесполезным теперь сценарием и, читая текст, непрерывно заикалась и обливалась потом. Я не поднимала глаз: боялась увидеть выражение насмешки или жалости на лицах сидевших передо мной экспертов. Все прошло настолько плохо, что, увидев два дня спустя выбранную актрису, я желала лишь одного: чтобы запись проб никому не показывали. Роль ушла к Эмбер Смит.
Я считала, что это был мой единственный шанс попасть в настоящий фильм, но спустя несколько недель мне позвонила ассистентка по кастингу. Она хотела попробовать меня на роль восемнадцатилетней Мэнди, которая была первой девушкой из «обнаженки», появившейся у Говарда Стерна. Съемки уже шли полным ходом, и меня отправили в Нью-Йорк, на встречу с Бетти Томас, режиссером.
На этот раз я заранее выучила текст. Приехав в аэропорт, я посмотрела на присланный мне билет; там значилось: 2А. Я протерла глаза и подошла к сотруднику, отправлявшему рейсы.
— Это первый класс?
— Он самый, солнышко.
Я никогда раньше не летала первым классом, что немедленно и сказалось. Когда стюардесса протянула руку за моим пальто, я уставилась на нее так, будто она хотела его стащить. Я не знала, как выдвигать поднос из подлокотника, и не заказала вина, не сообразив, что оно бесплатное. Одно слово — простушка.
От проб зависело многое. Роль явно прочили мне, и мое дело было ничего не провалить. Шофер доставил меня на съемочную площадку прямо из аэропорта. Я вошла в режиссерский трейлер и обнаружила, что туда набился весь основной состав группы. Мы говорили о том о сем минут десять, и наконец вошел Говард Стерн. Он должен был стать моим партнером по сцене. Я волновалась так, что меня едва не стошнило.
Но я собралась с духом и прочитала весь диалог. По счастью, гармония, установившаяся между Говардом и мной во время радиопередачи, не была просто иллюзией. Прежний настрой сохранился даже в этой напряженной обстановке. После чтения Говард и Айвен посмотрели на меня. Айвен был первым, кто произнес:
— Роль твоя.
Отреагировала я, как маленькая девочка. Завопила и запрыгала на глазах у всех. Я улетела домой, а через неделю меня вызвали обратно — на съемки. Теперь-то я с первым классом освоилась и ничтоже сумняшеся стребовала четыре бокала вина.
Никогда еще я не видела съемочной площадки, подобной той, что была у Говарда. Все оказалось в десять раз красивей, чем в любом из моих «взрослых» фильмов. Меня даже снабдили дублершей, что было уже чересчур — я ведь все всегда делала сама. А вместо того чтобы состряпать целый фильм за сутки, мы весь день снимали одну-единственную сцену. Я не привыкла к такому: две дюжины дублей на одну фразу. Вечно им казалось недостаточно хорошо.
Все сотрудники здесь были куда более чопорными, чем на съемках порно. Когда я расхаживала нагишом (потому что снимали сцену «ню»), ассистенты то и дело норовили задрапировать меня в халат. Неловко им было смотреть, как я подхожу «а натюрель» к столику для сотрудников. Но я была слишком далека от озабоченности или эксгибиционизма, чтобы придавать значение таким пустякам. Когда я вытащила пирсинг из пупка и заменила его леской, чтобы на пленке ничего не было видно, вся съемочная группа просто обалдела. Я проводила в гриме по пять часов в день, пока мою татуировку опрыскивали из пульверизатора; а чтобы оттенок получился ровным, обрабатывать приходилось все тело.
Понятно, Говарду все это нравилось. Съемки длились четыре дня. На третий день один из телохранителей Говарда подошел ко мне и сообщил, что босс ждет меня в своем трейлере. По пути до меня дошло, что ситуация в результате может получиться весьма некрасивая. Яне знала наверняка, чего хочет Говард. Но если ты — женщина-актриса, а мужчина-босс желает видеть тебя наедине в своем трейлере, означает это, как правило, только одно.