Все на яхте, казалось, были в ударе. Настоящий карнавал на воде. Но я бродила, погруженная в заторможенное отчаяние. Меня то и дело тошнило. Все время вне съемок я проводила в своей раздевалке, с опухшими глазами: проливала слезы над тем, как обидела любимого человека.
После каждого романа я говорила себе: «Я этот урок усвоила». И никогда не совершала одной и той же ошибки дважды. Но каждый очередной роман преподносил новые грабли, на которые не следовало наступать еще раз. Если ошибки и неудачи являются не чем иным, как постигнутой мудростью, то мне светила степень доктора философии в отношениях с мужчинами.
Когда съемки закончились (как памятный штрих, у меня сперли пятитысячное платье от Гуччи), я объявила Стиву, что мне нужен перерыв. Еще раз я такого не выдержу.
На борту самолета, уносящего меня обратно в Майами, я задумалась над словами, мною же самой выбранными в разговоре со Стивом. Я не сказала ему, что ухожу. Я произнесла слово «перерыв». Должно быть, в глубине души я знала, что вернусь.
Глава десятая
Тони: Единственный раз, когда ты сплоховала на сцене, — это когда тот урод бросил в тебя мелочью.
Дженна: Я попала ему каблуком в горло. Я лежала на спине, а этот гад с силой швырнул в меня монеты. Первая реакция была — наподдать ногой, ну, я и наподдала. Я знала, что надо сразу вскочить — ведь лежачий уязвим; я поднялась, а этот мерзавец ломанулся за мной на сцену. Охранник в последнюю минуту вклинился между нами, и слава богу — парень был здоровый.
Тони: А когда ты переворачивалась на верху шеста, но на ногах у тебя оказалось слишком много масла — как ты съехала вниз и приземлилась прямо на голову! Тут началась следующая песня, и ты танцевала как пьяная.
Дженна: Тем вечером я психанула на Джордана и подналегла на выпивку — впервые в жизни. Кажется, за три часа уговорила целую бутылку «Ketel One».
Тони: Это не тот вечер, когда ты встретила Гробовщика и он тебя вспомнил еще по Лас-Вегасу?
Дженна: Да, Гробовщик считался в те времена одним из сильнейших бойцов WWF. Он запихивал людей в гробы и поджигал их прямо на ринге. Что самое жуткое, такой характер не был просто имиджем. Когда я болталась в лавочке Джека и готовила для него иглы, Гробовщик приходил, чтобы сделать татуировки. Я тогда в разговор не вступала, стеснялась. А он был очень деловой. И вот тем вечером мы повстречались на танцах, посидели вместе и по-настоящему подружились. И он рассказал мне, что однажды отвел Джека в сторонку и очень серьезно сказал ему: «Я не хочу, чтобы твоя подружка здесь околачивалась. По-моему, она полицейская».
Тони: Тебе было лет шестнадцать, и весила ты меньше сорока кило.
Дженна: Ага. Я ведь и не знала, что это из-за него Джек запретил мне торчать в салоне. Гробовщик сказал, что я-де просидела там шесть часов и ни разу не шелохнулась и не произнесла ни слова. Меня, наверное, все тогда за чудную принимали. Смешно, что Гробовщик меня боялся. Он, наверное, самый психанутый из всех, кого я встречала в жизни. Один парень при нем спросил меня во время выступления: «Можно я угощу вас выпивкой?» Гробовщик уставился на него с каменной невозмутимостью и произнес: «Да, можешь купить мне стаканчик «Джегера», а себе заткни на хрен пукалку».
Джордан как раз был в клубе, и Гробовщик заявил: «Я твоему парню надеру задницу, а тебя с собой заберу». Я знала, что он не шутит. Я припустила наверх и сказала Джордану, что надо улепетывать: этот тип из него душу вышибет, а меня похитит. Так мы больше с Гробовщиком и не увиделись. Кажется, именно тогда Джордан запретил мне разговаривать с парнями во время тура.
Тони: В этих турах столько шизиков попадалось. Помнишь, сталкерша-лесбиянка приперлась в отель и пыталась выбить дверь твоего номера? Тоже здоровая была баба.
Дженна: Ту девицу я встретила в Колумбусе, в Огайо. Я старалась со всеми быть любезной. И вот следующее выступление у меня в Ридинге, в Пенсильвании; я и говорю: «Хочешь приехать — пожалуйста». Потом в ридингском клубе я получаю от этой девицы целую дюжину роз — волей-неволей опять пришлось с ней поговорить. Я тогда как раз встречалась с Мелиссой, и вот лежим мы с ней в постели в гостиничном номере, и вдруг раздается бум-бум-бум в дверь.
Выглядываю я из окна, а там эта девица беснуется. Она орала: «Убью тебя на хрен! Если я тебя не получу, то никто не получит! Убью эту твою сучку!» Наконец явились копы и засунули ее в тюрьму.