Я ожидала, что начинать придется едва ли не с нуля: ведь в последнее время я снималась очень мало. Однако я все еще считалась самой востребованной особой. И хотя мы с Джеем мало что смыслили в Интернете, «Клуб Дженна» в первый же месяц оказался весьма доходным предприятием. И бизнес, начинавшийся просто как попытка самоутвердиться, превратился в женскую историю успеха, по мере того как я добавила к «Клубу Дженна» веб-сайты других девушек (двадцать пять, и это еще не предел).
Когда я оглянулась на свою жизнь — на все возрастающую привязанность к Джею, на компанию, организованную вдвоем, — это ошеломило меня. Это казалось настолько чуждым мне — ведь для того, чтобы все задуманное успешно осуществилось, нужны были спокойствие и стабильность. И это пугало меня. Ведь не так давно мы с Никки пропадали в своих странствиях, шарахаясь от любой ответственности. Новые обязанности обрушились на меня совершенно внезапно, и мне требовалась поддержка, чтобы защититься от главного врага — от себя самой. Друзей в Фениксе у меня еще не завелось, и первый, о ком я подумала, был мой отец. Мне хотелось, чтобы и он был причастен к той новой жизни, которую я созидала для себя.
Мы с отцом почти не разговаривали уже месяцев восемь — после той истории с охотниками за наградой; а отлучать его от своей жизни казалось просто несправедливым. В детстве ты считаешь, что твои родители совершенны, в юности выясняешь, что это не так, а повзрослев, принимаешь их наконец такими, какие они есть, — столь же покалеченными жизнью людьми, как и мы сами. И я убрала подальше свою гордость и позвонила папе в его золоченую клетку в Нью-Джерси.
— Зря мы так долго не разговаривали, — сказала я ему.
— Ты мне снилась прошлой ночью, — ответил отец. — А проснувшись, я понял, что ты позвонишь. Я все время вижу тебя во сне.
В голосе его звучала не только любовь, но и легкая тень печали. Как непривычно было слышать такое от него. Но главный сюрприз еще был впереди.
— И я хочу поблагодарить тебя за помощь в Майами, — продолжал папа. — Я ведь, кажется, так толком и не сказал тебе спасибо. А все потому, что мне было так неловко обращаться к тебе за помощью. Мало что так унизительно для отца, как просить деньги у родной дочери.
— Мне тебя не хватает, — произнесла я, когда наконец смогла говорить. — В этом отчасти и моя вина — ты извини, что я тебе не перезванивала.
Во время всего разговора из папиного голоса не исчезали печальные нотки. Он говорил как побежденный. Я думала, причина в том, что он живет за счет нелюбимой, зато состоятельной женщины, но все оказалось гораздо хуже.
— У меня операция наследующей неделе, — сказал папа, когда я стала расспрашивать о его делах.
Он рассказал, что с самого переезда в Нью-Джерси, сколько бы он ни спал и ни пил, его все время донимали жажда и усталость. Вскоре начали неметь руки и ноги. А однажды он проснулся, и все вокруг было точно в тумане. Как ни старался папа сфокусировать зрение, оно так и не прояснилось.
Наконец папа сдался и отправился ко врачу. Тогда и выяснилось, что у него диабет. Папе грозила слепота, и в ближайшие дни необходимо было произвести операцию.
Снедаемый тоской, живущий на содержании, без медицинской страховки, он осознал, как ему нужна была семья. Мы не признаемся себе ни в чем подобном, пока не станет почти совсем поздно, пока все ошибки уже не будут совершены.
Теперь я гораздо чаще звонила отцу, совсем как хлопотливая матушка. Сначала мы разговаривали каждую неделю, а там и каждый день.
И — вот чудно — это совсем не казалось странным или неестественным. Это просто было правильно.
Глава одиннадцатая
После ухода из «Уикэд» я думала, что закончила со «взрослыми» фильмами. В мои планы входило только снимать клипы с танцами и мастурбацией для веб-сайта. Но поскольку успех «Клуба Дженна» рос, а Джей как режиссер ставил все больше порнухи, мы решили основать производящую компанию. А это означало, что пора мне вновь предстать перед камерой.
Я заявила Джею, что буду сниматься только в сценах с девочками, но мы быстро поняли: если хотим, чтобы наши фильмы становились бестселлерами, без сцен «мальчик-девочка» не обойтись. Поскольку о работе с другим мужчиной и речи быть не могло, оставался только один выход: придется Джею самому впрягаться в оглобли. К моему изумлению, оказалось, что он уже давно об этом подумывал — в конце концов, всегда можно скрыть лицо под маской. Я предостерегала Джея, что когда его занятия сексом разойдутся по магазинам в 200 000 копий, это непременно отразится и на его жизни, и на его семье, но он и слышать ни о чем не хотел.