— Если снимки мне понравятся, — сказала она тем вечером в «Бешеной лошади», — я прослежу, чтобы они попали в руки Сьюз Рэндалл.
Сама фотосессия вовсе не предназначалась для какого-либо определенного журнала вроде «Пентхауса». Джулия и ее фотограф были агентами; они зарабатывали на жизнь, рассылая снимки зубрам этого бизнеса — Сьюз, Стивену Хиксу, Эрлу Миллеру, Клайву Маклину. Если кто-нибудь из них меня наймет, Джулии перепадет гонорар за находку. Работала она и на «Плейбой», но я сомневалась, что туда впишусь. Слишком уж маститыми казались там дамочки. Так что я наметила более достижимую цель: какой-нибудь из тех журналов, которые водились у отца, вроде «Пентхауса» или «Хастлера».
Особого опыта в этой сфере у меня не было. Помимо того случая, когда я позировала для дешевых картинок, украшавших увеселительные заведения Лас-Вегаса, был еще только один снимок, за который мне не пришлось платить фотографу, — на обложке «Беспечного ездока», около года тому назад. В мирке тату-салона обложка «Беспечного ездока» считалась достижением куда более почетным, нежели «Пентхаус», «Плейбой» или «Ньюсуик». Туда-то я и отправила некоторые из наших с Ванессой снимков, сделанных в импровизированной студии. Позы были искусственные, освещение скудное, а снимки подкрашены сепией — почему-то мы решили, что так результат покажется более профессиональным.
И все же месяц спустя из «Беспечного ездока» позвонили и сообщили, что я заполучила обложку. Все, что мне нужно было сделать, — это надеть бикини и явиться в лас-вегасскую студию. Я взяла на работе отгул, упаковала ворох купальников и к одиннадцати утра была на месте. Мне наложили косметику, а на голову напялили рыжий парик. Его как раз спрыскивали спреем, когда появились Никки Сиккс и Томми Ли из «Мотли Крю». Оказывается, снимки задумывались такие: Никки и Томми красуются на мотоциклах, а за ними восседают девушки.
Моей напарницей оказалась Бобби Браун — только совсем не фотомодель, спутница рок-звезд и актриса из «Уоррент видео». Эта девица попросту украла ее имя (впоследствии настоящая Бобби Браун подала на нее за это в суд). А поскольку у Томми Ли как раз был роман с подлинной Бобби Браун, с самозванкой никто не хотел разговаривать. Я бы ей искренне посочувствовала, не держись она столь враждебно и замкнуто.
Вся ситуация настолько взбудоражила меня, что я была согласна налюбую затею. Оставшись в одном бикини, я запрыгнула к Никки на мотоцикл и обвила его руками. После съемок Никки заглянул в гримерную, как раз когда я стаскивала парик. Обнаружив, что я, оказывается, блондинка, он прилип ко мне как банный лист.
— Слушай, а ты потом чем занимаешься? — спросил он (рок-звезды, в отличие от всех нас, навыков общения не усваивают).
— Мне работать надо, — отозвалась я.
— Ну, мы могли бы куда-нибудь отправиться, — заметил Никки.
— Я бы с удовольствием, но правда не могу, — сказала я. — Может, как-нибудь в другой раз.
Самой не верилось, что я действительно такое говорю. С тех пор как мне стукнуло тринадцать (всего-то каких-нибудь четыре года тому назад), я сходила с ума по Винсу Нэйлу и Никки Сикксу. Вся моя спальня была увешана фотографиями двух парней (на Томми Ли я так толком и не запала — и именно с ним в конце концов и встречалась годы спустя).
Никки, однако, не собирался мириться с отказом. Он зажал меня в угол и спрашивал снова и снова, пойду ли я с ним куда-нибудь. Раз за разом я отвечала «нет», и, наконец, он сдался и, взбешенный, убрался из гримерной.
Когда брат взял меня, четырнадцатилетнюю, на их концерт во время очередного тура, я всей душой молилась, чтобы Никки заметил меня и увел за кулисы. Я то и дело теребила брата: «Тони, посади меня к себе на плечи», «Тони, только что Никки на меня показывал!».