Когда я услышала эту новость, у меня долго не укладывалось в голове, как эта красавица могла сделать с собой такое. Но тут я оглянулась на собственную судьбу: карьера быстро шла в гору, но с семьей и личной жизнью дело было дрянь. И это казалось формулой такого же трагического конца. Чем большее здание славы возводишь на столь шатком фундаменте, тем неустойчивей становится оно — пока совсем не рухнет. В слишком многих вещах мне еще только предстояло разобраться.
Но вместо этого я позволила шашням Джека подтолкнуть меня к порнобизнесу быстрей, чем следовало бы. Каждой ночью, лежа в постели, я выдумывала совсем другую жизнь, о которой Джек ничего бы не знал и которую бы не мог контролировать, мое тайное «я», способное раздавить Джека, если бы он о нем проведал.
Другим искушением были деньги: Сьюз платила триста долларов в день. Но, появившись в фильме, я могла зашибить от двух до шести тысяч долларов всего за несколько часов работы. А это много-много новых кошельков.
Большинство девушек начинает с низкопробных поделок — их приводят в захламленную студию в Миссион-Хиллз, где им засовывает во все мыслимые дырки какой-нибудь драчливый засранец, который считает, что его партнершу зовут Сука. И эти девушки, иные из которых могли бы пробиться и на главные роли в порноиндустрии, потом плетутся домой и клянутся больше никогда ничем подобным не заниматься — слишком уж мерзопакостный оказался опыт. Но сделанного, увы, не воротишь, и до конца своих дней они живут в страхе, что их родственники, коллеги или дети все узнают — что неизбежно и случается.
Такое могло произойти и со мной. К счастью, я смекнула, что начинать лучше постепенно. Для начала я проэкспериментировала — сделала пару сцен для лас-вегасской компании под названием «Город греха». В основном все, что мне пришлось делать, — это позировать перед движущейся, а не стоящей на месте камерой. Это оказалось до того просто, что я легко решилась и на следующий «детский шажок»: полупорно, где не надо ничего раздвигать и показывать розовое. Демонстрировать себя снаружи — это без проблем, но выставлять напоказ внутренности все еще казалось мне катастрофой. Я и по сей день не могу смотреть секс-сцены со своим участием.
Самым престижным режиссером полупорно был в ту пору Эндрю Блэйк, один из немногих мечтателей в своем жанре. Это одержимый художник, создатель сочного, вдохновленного Хельмутом Ньютоном кино с красивыми девушками, в основном звездами «Пентхауса» с натуральными грудями. Снимал Эндрю Блэйк и Саванну. Само собой, именно у него я и хотела работать, хотя Эндрю Блэйк и предпочитал более фигуристых, более маститых женщин. Словом, отнюдь не смущаясь из-за своего невеликого опыта, я заявила Джулии Партон, что хочу сниматься у Эндрю Блэйка. Джулия любезно предоставила мне для деловых звонков свой номер телефона, и Джек по-прежнему был не в курсе, чем я занимаюсь.
— У меня есть телефон Эндрю, — сказала она. — Хочешь, я ему позвоню?
— Нет, спасибо, — отозвалась я. — Я сама.
К тому времени у меня уже были кое-какие представления о том, как следует подать себя — особенно парням.
На следующий день я позвонила Эндрю Блэйку и сказала без обиняков:
— Привет, меня зовут Дженна Джеймсон. Я бы очень хотела сняться в одном из ваших фильмов.
Он не бросил трубку.
— Я знаю, кто вы, — послышалось в ответ. — Видел ваши снимки.
Тем не менее свое резюме я ему выдала.
— Вот что я вам скажу, — объявил Эндрю Блэйк в конце концов. — Через пару недель у меня съемки с Кайлан Николь, Селестой и Джулией Энн. Может, вас это заинтересует?
После всех моих грез это было нешуточное разочарование. Услышав имена этих топ-звезд, я сообразила, что главная роль мне не светит.
— Конечно, — пробормотала я. — Конечно, я согласна.
— Попробуете «девочка с девочкой»?
Я ничего не имела против. Только не хотелось вляпаться в интим с какой-нибудь обкуренной кошелкой. И я спросила:
— А можно я сама выберу девушку?
— У вас есть кто-нибудь на примете?
Я точно знала, кого хотела: Никки Тайлер.
— Давайте-ка я посмотрю, — сказал Эндрю Блэйк, — а потом перезвоню вам.
На следующей неделе кандидатуру Никки одобрили, и я вновь вылетела в Лос-Анджелес. Прежде мне доводилось работать только у Сьюз, где была одна-единственная гримерша и выбирать шмотки приходилось из ее гардероба. Студия же Эндрю Блэйка была огромной, с двумя гримерами, стилистом и полудюжиной трейлеров. Когда я вышла на площадку, все уставились на меня как-то странно. Не знаю почему. Я забралась в фургон медового цвета и увидела на переднем сиденье черноволосую девушку. Она вся поникла и казалась затраханной до того, что даже головы поднять не могла. В первый раз я видела в этой индустрии девушку, которая позволила укатать себя до такого состояния.