Во время съемок я воодушевилась настолько, что даже немного помогла Кайли с минетом. Просто надо было чем-то заняться, чтобы не таращиться тупо в камеру, и я совсем чуть-чуть подержала это во рту. Но потом, сидя и наблюдая, как Кайли и Рэнди трахаются, я подумала: «А вообще-то, смотрится неплохо».
То ли Рэнди Уэст разглядел мой потенциал, то ли ему не на шутку хотелось меня трахнуть, только потом он опять отвел меня в сторонку. Разговор был следующий:
Рэнди: Как насчет того, чтобы завтра сняться только со мной?
Я: Сколько можно повторять — я этого вправду не хочу.
Рэнди: А если я заплачу на две тысячи долларов больше?
Я: На две тысячи больше, чем сегодня?
Рэнди: Да.
Я: Завтра тебя устроит?
Дело не только в деньгах. Просто взлетающие вверх гонорары помогают осознать происходящее. Мне было девятнадцать, и я засветилась в каждом порножурнале, кроме разве что «За шестьдесят, а все еще висит». Других путей не существовало. Следующий единственно возможный шаг — порнофильмы. Многие другие девушки, снимавшиеся в журналах, в кино так и не перебирались. Разумеется, встречались и выдающиеся исключения: конечно же, Саванна, которую я видела в папиных номерах «Пентхауса» и «Хастлера» до того, как она стала сниматься в фильмах; Рэкел Дарриан — топ-ню-модель; а Джанни Линдемалдер блистала в «Пентхаусе», прежде чем попасть к Эндрю Блэйку. И потом, если я засвечусь на экране, может, в журналах меня начнут называть Дженной Джеймсон, а не подписывать мои снимки всякими Шелли, Дейзи и Мисси.
После «тройной» пробы с Рэнди я поняла: у нас с ним должно получиться. Оно и к лучшему: заодно и добавочный удар по Джеку. Если девушек в первом же фильме имеют во все отверстия — это и физический, и душевный перебор. Самый легкий путь к постижению нового — это осторожные маленькие шажки, а Рэнди учил меня, как за каждый шажок зашибать по тысяче долларов. Конечно, он и по сей день отпирается, что отвалил мне такую сумму, но ведь иначе от него и другие девушки будут ждать столько же.
На следующий день Рэнди установил камеру у себя в спальне, а я надела сексуальное белое платье для тенниса. Стоя за камерой, Рэнди давал мне указания, просил полизать груди, раздвинуть ноги и — вот чего я не ожидала — засунуть пальцы в задницу. Хоть это и застало меня врасплох, я только улыбнулась, выгнула спину, завела руку назад и надеялась на одно: что дальше дело не зайдет. Я так наловчилась позировать у Сьюз, что точно знала, как наклониться, как повернуть голову, как соблазнять камеру. Пока я заманчиво держала палец в заднице, Рэнди забрался ко мне в постель.
Некоторое время он расспрашивал меня о том о сем, а его руки блуждали по всему моему телу. Я не была уверена, что смогу через это пройти — слишком откровенно, слишком похотливо все получалось. Но едва Рэнди замолчал и разделся, что-то во мне переключилось: какая-то первобытная, неведомая прежде частичка прорвалась наружу. Примерно такое же случилось, когда я нацепила те помочи у Никки — только сейчас все оказалось еще сильнее. Я превратилась в другого человека. Сниматься с другими женщинами — это то же, что с ними танцевать: никто никого не ведет, все мило и мирно. А с парнем — это сила, энергия, напор и страсть. То был танец, в котором между нами велась борьба за контроль. И стоило мне отпустить тормоза и забыться, как я победила.
Я не была готова к столь взрывным ощущениям, когда уже не помнишь себя. Не ожидал такого и Рэнди. Когда я делала ему минет, работая и ртом и руками с такой прытью, какой и сама в себе не подозревала, он все время пытался меня остановить. По гримасе на лице Рэнди я догадывалась, что он собирает все силы, чтобы не кончить и не загубить тем самым всю сцену.
Как же непохоже это было на секс дома, ведь здесь у меня появилась аудитория — камера, и каждый мускул моего тела изгибался, вился и выворачивался так, чтобы танец наш смотрелся как можно эффектней. И оттого, что я знала, как сексуально выгляжу, становился лучше и сам секс. Рэнди между тем, кажется, совсем позабыл о камере. Когда я уселась на него сверху, на лице у него ясно читалось: «черт меня подери». А потом он опрокинул меня, прерывистым шепотом повторяя мое имя, и забрасывал в такие позы, которые, кажется, были нужнее ему, чем камере. Так продолжалось минут сорок — а потом произошло нечто странное.
Рэнди уже был близок к оргазму, но вдруг перестал долбить меня как отбойный молоток и склонился к моему уху.
— Можно я кончу в тебя? — прошептал он.
Я ожидала, что все пойдет по давно отработанному принципу: он вынет и выдаст залп мне в лицо или на грудь. И, честно говоря, именно этого я больше всего и страшилась. Ни у Сьюз, ни в полу-порно мне через такое проходить не доводилось.