И как розовели щечки этой нашей вертихвостки в такие моменты. Какая связь! Какая любовь! Он сводил её с ума и сходил сам.
Не знаю, что бы делала без своих друзей. Только они моя поддержка и опора, только благодаря ним я ещё в строю и не бросила все это, не ушла на самое дно. Они держали меня крепко... но недостаточно.
Я хотела иной поддержки. Человека более близкого, своего собственного. Хотя бы на время, попробовать, может получиться?
Тяжело быть вечно одной. Я устала думать, что делаю, что-то не так и устала от того, что сама себе мешаю начать все с чистого листа. Как я могу? Имею ли на это право? Я не знаю. Раньше не было сомнений в том, как мне жить дальше и к каким целям стремиться.
Я хотела показать всю свою любовь и скорбь по Рику, хотела, чтобы о нем узнали, что бы говорили, обсуждали. Он этого заслужил! У него больше никого не было кроме меня! И о нем заговорят, я обещаю. Именно поэтому я это делаю.
Эта выставка намного больше, чем просто картины. Это мои чувства к нему, на поверхность, навечно, то, что глубоко в душе, самое потайное.
Повсюду вперемешку будут его черно белые огромные фотографии, их я сделала множество, когда мы были вместе. Все узнают, каким замечательным он был.
Все почти готово, остаётся только развесить все по местам. Но я пока не решаюсь, не хочу приближаться к тому углу, где стоят его фотопортреты, сделаю это позже, чтобы, ни дай бог не открыть старую рану.
Да и сейчас у меня появились другие переживания, из-за другого мужчины, который все же решил меня оставить.
Значит, не так была интересна. Я увидела потребность в себе, в его глазах, возможно, мне просто показалось. Идиотка все нафантазировала, то чего быть не могло.
Скорей всего он уже сыграл свадьбу со своей невестой и был где-то в свадебном, прекрасном путешествии.
Ублюдок.
— Эээй... привет, это все же ты! — дергаюсь от неожиданности, услышав незнакомый голос слишком рядом.
— Какого... — поворачиваюсь и вижу перед собой молодого парня.
О, так это же тот бармен, который дал мне телефон, что бы меня забрала Уна, после того, как Кайл... НЕТ! Не думай о нем.
— Извини, что напугал. Я увидел тебя тут ещё несколько дней назад, когда жалюзи были не закрыты, подумал, что это ты, та девушка! И вау! Это все твоё? — размахивает руками, в одной из которой небольшой букет разноцветных цветов. — Оу, это кстати, тебе! — передаёт его мне. Дальше его внимание полностью привлекает, только интерьер.
Он начинает нагло расхаживать и комментировать, каждое мое творение, что конечно не очень тактично, ведь я его не звала!
Черт, наверно опять забыла закрыть дверь на замок.
Забывчивая дура Тина!
Так можно и на маньяка нарваться. Вот Кайл в тот раз и заявился ко мне в квартиру и... о, тут посыпались горячие воспоминания, о которых я пыталась избавиться. Да я точно ненормальная, если продолжаю прокручивать их в голове и сейчас и... перед сном. Почти каждую ночь. Верней каждую. Зачем же врать себе самой, бесполезно.
— Ты что-то хотел? — спрашиваю достаточно громко, что бы названный гость обратил все же на меня внимание.
— Я как бы... это... в общем, я звонил по тому номеру, по которому ты звонила, и спрашивал о тебе у девушки и... она отшила меня, — не удивительно. — И тут я вижу тебя... пошли на свидание!
— Ты даже имени моего не знаешь, — удивленно приподнимаю бровь, подхожу к парню.
Нужно его тактично отшить. Вот сейчас, он вообще некстати. Да и не в моем вкусе. Конечно привлекательный и накаченный, возможно раньше я и обратила на него внимание, но вот не сейчас. Не тогда, когда в моей голове поменялось представление о том, как выглядит мужчина моих самых смелых фантазий.
Жгучий темноволосый самец, с угольным невероятным взглядом и притягательной сексуальной энергетикой. Тот, от чьего присутствия расплавляются все органы, тот от которого ведет в направлении грехов, тот чьё имя теперь жжёт мое горло, стоит только произнести его. Воспоминая, бросают в дрожь, отдаваясь тягучим возбуждением в животе и ниже.
— Мы бы могли познакомиться поближе, — парень, не стесняясь сам подходит запредельно близко, тянется ко мне ладонью и приподнимает подбородок вверх, при этом облизывая губы и смотря на мои.
Не берет. Вот ничего не чувствую. Хочется убрать его руку и попросить уйти, только вот я ничего не предпринимаю. Ожидаю. Может, вспыхнет? Но искры нет. Фитилёк не загорается.
Всматриваюсь в парня пытаясь отыскать в нем хоть что-то, что зацепит. Он же воспринимает мое молчание, как полное согласие ко всему, припадает к моим губам в нежном, целомудренном поцелуе.
Его руки медленно обнимают и притягивают к телу, а язык тем временем начинает исследовать мой рот.
Приятно, немного щекотно. Но не возбуждающе настолько, чтобы сносило голову. Ничем не отличается от множества других, одинаково и монотонно. Не вкусно.
Но целую в ответ, целую так, как хотела бы сейчас другого, того кто забрался ко мне внутрь и пожирал изнутри, выжигал все органы, оставляя лишь пепел. Потому что скучаю, тоскую по Кайлу, хочу его до ломоты в костях.
Дура, какая же я дура! Неужели это чувства? Вот так вот?
Из горла наружу вырывается тихий всхлип, а по щеке, одинокой дорожкой стекает слезинка. Мечтаю о близости с одним, находясь в руках совершенно другого, незнакомца. Чужого и не приятного.
Отторжение мерзкими лапками проникает в душу, тошнота подступает к горлу и сейчас не его губы жгут плоть. Хочется вымыть рот хлоркой, кислотой, да чем угодно, только что бы стереть мерзкие прикосновения и ласки... не его.
— Руки. Убрал. От моей. Невесты. — Громким басом. Как кувалдой по голове, прошибает мозги.
И мой мир в момент рушится. Испытываю оглушающую радость и... адский ужас.
Глава 27.
— Сын, это не может повториться вновь! Не позволю! Возьми себе в руки черт бы тебя побрал! — орет нечеловеческим голосом Оливер, залетая в кабинет в моем доме.
— Не понимаю, о чем ты, — отрываю взгляд от компьютера, где занимался своими должностными обязанностями, перевожу его на разъярённого отца.
Другой бы от такого грозного прожигающего взгляда спасовал, поджался в уголке, дрожа и ожидая расправы.
Оливер Торрес мужик со стальной закалкой, такой, какой и должен быть управляющим в нашем деле. Расчётливый, умеющий держать всех в страхе, никто не смеет пойти против него.
Конечно, это не касается меня самого.
Раньше я смотрел на отца, как на божество, хотел быть, как он во всем, стремился подняться так же высоко, туда, где место только особым людям.
Но повзрослев, перестал смотреть ему в рот и занялся непосредственно своими делами, конечно затрагивая наш общий бизнес. Налаживал связи с другими странами, поставщиками, долго работал и шёл к этому, и предстояло ещё впахивать не один год, чтобы умножить доход хотя бы на одну десятую, но иду к этому.
Мы растём вверх с каждым днём, но это слишком мало, тяжело умножить доход, когда это дело идёт не одно поколение.
Кто-то может подумать, зачем нам столько много денег, но ответ прост.
Чем их больше, тем сильнее твоя власть и открываются новые двери, так было всегда у нас, так и будет дальше.
Нет, дальше только лучше.
Никогда не был беспечным мальчишкой, каким, к примеру, являлся Чарльз, у меня с подросткового возраста просто не было время на множество клубов и баб, как бы этого не хотелось.
Непозволительно.
Тратить деньги на шлюх — позор, если такое случалось, никто не должен был знать, особенно репортеры, ко мне всегда было приковано их внимание. Многие недоброжелатели, а они все же были, выжидали, когда упаду лицом в грязь, но они не получали такой роскоши.
Друзей никогда не имел, через многое пришлось пройти, когда учился в закрытой школе, а потом и университете. У меня их просто не могло быть, слишком опасно, фальшиво, каждый хочет проникнуть в твою семью и покопаться в ней, найди, какое-либо дерьмо, которое все же было. Поиметь с нас деньги.