— Как заказывал, всё в лучшем виде! — улыбнулся он.
— Ага. — Злой кивнул, — Давай мне еще комплекты для Витька и Христа, я им сам передам, нечего им тут толкаться.
— Так ведь они в командирском бэтэре. — захлопал глазами завхоз, — Вчера еще перенесли.
— А, ну тогда гуд. — кивнул Злой, и протянул руку, — Давай, удачи.
— Тебе удачи, командир. — серьезно сказал начальник склада.
Когда Злой выходил, он перекрестил его в спину, и что-то прошептал.
Строились там же, в боксах. Погода была все такая же мерзкая, туман не рассеялся, и стал, видимо, еще гуще. Крыши девятиэтажек терялись в нем, придавая брошенным домам зловещий вид. Все были уже готовы, оставались последние мелочи. Выглядело это воинство, конечно, феерично. Вяземская армия на первый взгляд очень сильно была похожа на чеченских боевиков 90-х годов. Сходство лишь увеличивалось от того, что почти все Вяземские мужчины перестали бриться и отпустили огромные бороды. Камуфляж у всех разный, включая совсем уж экзотические расцветки вроде охотничьих, у половины нет армейской обуви — кеды, кроссовки, резиновые сапоги. Снаряжение тоже разное — от современных армейских и полицейских бронежилетов до разгрузочных жилетов охраны и обычных джинсовых жилеток с карманами. Каски чередовались с шапками-масками и непокрытыми головами. Короче, та самая пресловутая «форма номер восемь, что спёрли — то и носим». Разумеется, снаряжение получше старались давать нормальным солдатам и командирам, дебилам доставалось то, что поплоше. Построение тоже было явно не армейским. «Нормальные» солдаты негромко переговаривались и курили, дебилы просто таращились в пространство, командиры отделений, кучковались со своими взводными, и ждали команды на погрузку в транспорта. Все сто пятьдесят человек ежились от холода и пытались согреться. Злой сидел в машине, привыкая к тяжести бронежилета, и держа на коленях тяжелый шлем с забралом.
Наконец, Виктор дал отмашку, техника выехала из боксов, и бойцы начали торопливо рассаживаться. Колонна состояла из трех БТР-80, вытащенных из колонны и приведенных в нормальное состояние, «тигра» Злого и пяти ГАЗ-66, укрытых тентами. Воины расселись в кузова, кто-то полез внутрь БТР, кто-то остался сидеть на броне. Христос и Виктор заняли один БТР под штабную машину, и собирались двигаться ближе к концу колонны. На Злого же, в который раз, была возложена обязанность двигаться впереди. Он посадил к себе в машину четверых бойцов, из которых все были нормальными — дебилов брать на такое задание было бы слишком глупо.
Колонна проехала по сырому и мрачному городу. Из домов выходил народ, радостно махал руками, улыбался, кричал что-то подбадривающее, и это было чертовски приятно — видеть улыбки в такое мрачное утро, зная, что ты едешь туда, откуда можешь и не вернуться. Хмурые бородатые морды бойцов прямо расцветали.
«Всё-таки и тут дошло до войны», — думал Злой, — «Казалось бы — это не Москва, людей мало, просторы просто невообразимые, расстояние между городами огромное — живи себе и радуйся. Осваивай то, что есть, трудись! Строй сам свой рай. Но — нет. Не получилось. Видно, не будет мира на Земле до тех пор, пока не умрет последний человек. Там, где нет жизненной необходимости к завоеваниям, появляется Идея. В данном случае, желание Христа объединить, ни много ни мало, а весь мир, и стать отцом грядущей эры процветания…»
В принципе, сама идея строительства империи была не так уж и плоха. Империя — это твердая власть, это порядок, это законы. Империя — это второй шаг на пути к цивилизации. Первый, насколько знал Злой — это бандитизм, ибо там, где нет никакой власти, первым делом образуются банды, и начинают править по праву сильного, пользуясь своей монополией на насилие. Мысль про монополию на насилие показалась Злому особенно интересной. Вроде как новый мир, без людей, с кучей техники и свободного пространства — самое время проявлять сознательность, но, опять-таки не срастается что-то. Приходится организовывать военную хунту и гнать людей в светлое будущее насильно, подпихивая время от времени прикладами автоматов.
Ай, ну и черт с ней — со всей этой философией. Сейчас главное — пережить штурм и исполнить, наконец, своё давнее желание — прорваться в Смоленск и вспоминать, вспоминать, вспоминать… Даже зная, что это окажется мучительно больно и может в конечном счете очень плохо сказаться на характере — неспроста Виктор такой мрачный и жестокий.