Постепенно в мозгах у Злого прояснилось, и Умник исчез.
В доме было темно, свечи не горели, лишь слышалось тихое тиканье часов, да луна смотрела прямо в окно, отражаясь в пустых бутылках. Злой потянулся, было, за стаканом, но тут же одернул руку. Пить ему больше не хотелось.
Утром, поборов страшный бодун при помощи аспирина и какой-то матери, Злой отдраил до блеска дом, выкинул мусор, и отнес остатки алкоголя в сарай — с глаз долой.
Затем сходил в баню, как следует помылся, выбрил лицо до синевы, и отправился в администрацию — пусть помятый и неважно выглядящий, зато одетый в чистое, выглаженный, аккуратно причесанный, и благоухающий одеколоном (при помощи которого надеялся скрыть жуткий перегар).
К Христу его пропустили без всяких преград. Тот сидел у себя в кабинете, на столе красовалась кипа бумаг, которую тот перебирал и что-то искал.
— Привет.
Христос поднял глаза и широко улыбнулся:
— Какие люди! — судя по всему, тот действительно был рад его видеть, и это очень грело душу.
— Ага… — только и смог выдавить Злой, стоящий, потупив взор. Он чувствовал себя очень глупо.
— Значит, нагулялся… Это хорошо. Умник очень обрадуется. Чего пришел?
— Работать хочу. — выпалил он, не раздумывая.
— О-о! Вообще супер. Значит, экзистенциальный кризис тебя точно миновал.
— Да я это… — начал, было, Злой, но Христос его прервал.
— Стоп! Не оправдывайся. То, что с тобой случилось — касается только тебя. Мне наплевать, как — главное, что ты это преодолел. Чем хочешь заниматься? Вакансий целый вагон.
— В армию хочу. Только, чур, не снабженцем.
— Стрелять хочешь?
— Да. — тяжело обронил Злой, — Хочу.
Христа, похоже, это только обрадовало.
— Хорошо. Будешь у нас взводным. Езжай в часть, там тебе Виктор всё объяснит.
Злой собрался, было, уходить, но обернулся в дверях и спросил:
— Слушай, когда ты понял, что Центра нет… Что ты почувствовал?
Христос поднял глаза от бумаг и серьезно взглянул на своего визитера:
— Страх и дезориентацию. Было еще много всего, но эти два чувства были основными. Страшно было от того, что старого мира я больше никогда не увижу, и я не знал, что с этим делать. Руки опускались, хотелось сдохнуть. Я ответил на твой вопрос?
Злой кивнул и вышел.
В части кипела жизнь. Виктор восполнил потери, понесенные при штурме Сафоново, и нещадно гонял как новобранцев, так и стариков, как он сказал «повышал квалификацию». Даже дебилы перестали выглядеть полными олухами, и уже что-то более-менее усвоили. Однако, это не исправило того, что в эмоциональном плане у них оставался вагон проблем, они почти не умели говорить, и в повседневной жизни соображали очень туго.
— Это у вас не тренировка получается, а дрессировка. — сказал Злой, и Виктору сравнение очень понравилось.
— Это да, это верно подмечено. — хохотнул он, — Но у нас просто нет времени их комплексно восстанавливать. Новая войнушка намечается.
— С кем? — удивился Злой.
— А с твоими старыми друзьями из Гагарина.
— Да неужели? В последний раз, когда я там был…
— Ага, я помню. Кстати, ты так и не рассказал, что там случилось.
— Как-нибудь в другой раз. — поморщился Злой, не любивший вспоминать тот случай, — Так все-таки…
— У них там какой-то новый бугор появился, на нас напасть хотел. Приехала его братва на пяти машинах. Уехала только одна. — гордо сказал Виктор, — Мы скоро к ним собираемся.
— А чего так тянете? У нас же БТР-ы, мы их в блин раскатаем и без всяких предварительных ласк.
— Это верно, но нам надо армию натаскивать. Опыт — штука посильнее бэтэров.
Злой не мог с этим не согласиться. Остаток дня он принимал взвод, знакомился с бойцами, среди которых оказалась пара его бывших курсантов, со времен первого набора, и проводил занятия, а вечером отправился в библиотеку — поблагодарить Умника за то, что пытался его вытащить.
Там он застал интересную картину.
У Умника был гость, с которым они о чём-то беседовали, и Злой, неслышно подкравшись к двери, застал окончание разговора.
— Отдай мне ее. Или давай обменяемся. — говорил гость, — Хороша больно. Можешь мою забрать, она тоже ничего.
— Не, не хочу. Меня пока все устраивает.