Чаевые, как я и думала, оставляли мизерные. Пока не стемнело, основными посетителями кафе были нищие студенты и непонятно откуда взявшиеся в нашем городе хипстеры. Но едва стукнуло восемь вечера, город заснул, и проснулась мафия. И в кафе потянулись охочие до алкоголя и развлечений более платежеспособные люди, которые были щедрее дневных посетителей. Но и мороки с ними было больше: постоянно подносить алкоголь, стараясь не уронить бокалы и бутылки в этой толчее, бегать за закусками, торопить поваров…
К концу дня меня порядочно трясло, и я бы так и продолжала бегать по залу, как заведенная, если бы не Кристина.
— Нам пора. Пришли ночные официанты, кафе то круглосуточное, — тронула меня за плечо подруга.
Я выдохнула, и сдала деньги старшему смены.
— Зачем Армен работает круглосуточно? Алкоголь то до одиннадцати…
— Ой, я тебя умоляю! — фыркнула подруга. — Это в магазинах до одиннадцати, а в кафе и клубах — всю ночь. Сейчас еще караоке начнется… не завидую я ночной смене.
— Да уж! — фыркнула я, и устало откинулась на сидении машины. — Фу, завтра еще и на учебу, кошмар!
Я застонала, представляя, что мне нужно будет высидеть четыре пары, а затем приниматься за написание эссе. А послезавтра снова: учеба и работа.
— Ты же ботан, тебе учеба — раз плюнуть, что жалуешься?! — хохотнула Крис. — Ну, кроме математики, конечно.
— Если честно, я не хотела на экономический поступать.
— А кто хотел? Покажи мне человека в нашей стране, который с детства мечтал стать экономистом!
— Ты права, — фыркнула я, представив четырехлетнего малыша, серьезно утверждающего, что мечтает вырасти и стать экономистом, чтобы работать в офисе, и высчитывать себестоимость товаров и амортизацию оборудования.
— А кем бы ты хотела стать?
— Парикмахером-стилистом, — поделилась я. — Только бабушка настояла, чтобы я на экономический поступила. Думаю, я зря ее послушалась. Бабуля, хоть и продвинутая, но до сих пор думает, что лучшая работа — офисная. Экономист, бухгалтер, юрист… или врач. А парикмахеров, дизайнеров и стилистов считает двоечниками, которые не смогли в универ поступить.
— Старшее поколение, — многозначительно кивнула Кристина. — Я ведь тоже так себе экономист. Не думаю, что по профессии работать буду. Мне как раз дизайн нравится. Дизайн помещений. Интересно, а Марго кем бы хотела работать?
Мы с подругой переглянулись, и хором произнесли:
— Следователем!
Сумка, лежавшая на моих коленях, завибрировала, и я раскрыла ее, ища телефон.
— Да уж, — заметила Кристина, припарковываясь. — Видимо, никто из нас не будет работать по профессии. Только время тратим.
— Я бы давно забрала документы из универа, да бабушку расстраивать не хочется. Она всю жизнь проработала на заводе бухгалтером, и для меня того же хочет, — ответила я. — Ого, сколько пропущенных…
Телефон снова зазвонил, высветился незнакомый телефон, и я нечаянно приняла вызов. Хотя обычно я стараюсь не отвечать на звонки неизвестных абонентов — в основном это реклама стоматологий, банковских и интернет услуг.
— Наконец-то, Светлячок! — услышала я знакомый голос.
Андрей.
Какого черта ему надо?
Кристина вопросительно взглянула на меня, и закрыла дверь машины, передумав выходить. Я сделала громкую связь, видя, как любопытно подруге.
— Привет… мафиози, — ответила я.
Раз уж я — Светлячок, а не Марина, то и он пусть будет не просто Андрей.
Кристина округлившимися глазами посмотрела на меня, и прикрыла ладонями рот.
— И где тебя носит? — в голосе Громова звучали нотки смеха. — Битый час тебе названиваю. Кажется, мы договаривались…
— Мы не о том договаривались. Я — не телефон доверия. Ай…
Кристина ущипнула меня за плечо и показала кулак, всем видом показывая, что обо мне думает. Я отмахнулась от этой пантомимы — ну не псих ведь он, чтобы злиться из-за такой мелочи.
— И чем же ты была занята, раз не могла ответить на мой звонок? Чем-то важным?
— Работу работала.
— Вот как? Олег не говорил мне об этом…
— Сегодня первый день. Тебе что-то нужно?
— И кем же ты трудишься, Светлячок? Помогаешь в доме престарелых? Поешь в церковном хоре? Или… постой-ка, может, ты возвращаешь на путь истинный трудных подростков?
Я прервала этот поток острот:
— Официантка я.
— Надо же! — услышала я хриплый смех. — Такая светлая девочка работает в обители порока. Как, кстати, она называется?