С трудом проглотив слюну, я облокотилась о деревянную столешницу, положила голову на ладонь и стала терпеливо ждать.
Не знаю, чего хотелось больше: есть или спать. Желудок, не переставая, напоминал о себе. Голова, вместо мыслей, была набита ватой. А мышцы в ногах и руках ныли так, что подняться завтра с кровати будет настоящим испытанием.
Надо бы не забыть попросить у Кьяри обезболивающую настойку, иначе преддипломная практика закончится для меня толком не начавшись.
В этот момент дверь снова открылась, выпустив высокую, жгучую брюнетку с экзотической смуглой кожей. Лет пятидесяти, одетая в ярко-алое платье, с огромными перстнями почти на каждом пальце, она излучала силу и уверенность в себе.
Один из еле стоявших на ногах мужчин, заглядевшись на такую красоту, не успел отойти в сторону, за что получил смачную оплеуху и приземлился на пол, чем вызвал смех остальных посетителей. А миссис Шарван, - это без сомнения была она, - прошествовала к нашему столу.
Пришлось потратить последние силы на то, чтобы соблюсти приличия и подняться на ноги.
- Здравствуйте, - смутившись, прошептал мой друг и склонил голову.
- И вам не хворать. Чего звали? – голос у хозяйки оказался под стать ее внешнему виду. Глубокий, бархатистый, гипнотизирующий.
- Миссис Шарван, очень приятно с вами познакомиться, - понимая, что расположить ее к себе будет очень сложно, я решила хотя бы попытаться, а потому изобразила на лице одну из самых милых, имеющихся в моем запасе, улыбок, а взгляду добавила грусти, - примите наши глубочайшие соболезнования в связи с кончиной вашего супруга, мистера Шарвана. Мы скорбим вместе с вами…
Женщина не дала мне закончить. Приложив толстый палец с грязным ногтем к моим губам, она склонилась к моему уху.
- Деточка, я не для того отправила эту сволочь к праотцам, чтобы о нем еще скорбеть. Говорите, чего вам надо или проваливайте. У меня дел невпроворот.
Откровенное признание в убийстве повергло меня в шок, но с этим можно было разобраться позже.
- Комнату на ночь, - быстро придя в себя проговорила я, и добавила, - две… а еще ванна и ужин.
Женщина так долго изучала наши измученные лица, что я уже мысленно начала прикидывать, как мы с Сандро прокрадываемся в конюшню и устраиваемся на ночь в одном из стойл.
- Вам повезло. Постояльцев сегодня не много, так что комнаты вам найдем. Вместо ванны, обойдетесь тазом с водой. А вот на ужин вы опоздали. Разводить огонь ради двух доходяг никто не будет.
Желудок снова издал заунывную трель.
- Можно и не разводить, поедим холодное. Мы очень голодны. Пожалуйста…
Миссис Шарван тяжело вздохнула.
- Сидите здесь, Серра накроет вам на стол, а потом проводит в комнаты. И только попробуйте улизнуть утром не заплатив. Я вас из-под земли достану! – и так зыркнула страшно, что стало понятно – действительно достанет.
Глава 5. Неприятное соседство
При виде, пусть и холодной, мясной похлебки, первым желанием было осушить миску одним глотком, вылизать ее, и отправить Серру, - ту самую служанку, что встретила нас с Сандро у входа, - за добавкой. Но часто спасающий меня голос бабушки Оливии в голове, вопрошающий «где же твои манеры, Джорджи?», помог сдержать не приличествующие юной леди порывы.
Признаюсь, я даже позавидовала Кьяри, который, не обращая внимания на глазеющих в нашу сторону посетителей, вгрызался зубами в куриную косточку и облизывал ложку так, что будь на ней ржавчина, и следа бы не осталось.
После похлебки на столе появилось замысловатое блюдо, состоящее из завернутого в капустные листы бекона, но успевшему насытиться желудку, оно пришлось не по вкусу, поэтому я отдала свою порцию приятелю, а сама принялась за овощной пирог, запивая его холодным медовым напитком.
И вот как раз в тот момент, когда я, распахнув рот, вгрызалась в новый кусок, открылась входная дверь, и в помещение вошли пятеро закутанных в длинные черные плащи посетителей: улыбающийся красавец-блондин, и четверо его хмурых спутников.
Рослые, широкоплечие, бородатые, в пыльной одежде и грязных сапогах, они напоминали грабителей с большой дороги, чьи нарисованные изображения я видела в бульварной газетенке «Барлеанский вестник», которую так любила почитывать матушка Коллин.
Помещение словно резко уменьшилось в размерах, смех и крики быстро смолкли, а веселье сошло на нет.