Молчание затягивается.
— Ну и? Так и будешь любоваться? — не выдерживаю я.
— А почему нет? — Волков сидит, сцепив руки в замок, и реально тупо тащится на меня. Соединенные большие пальцы касаются подрагивающих в слабой улыбке губ. Губ, которые, кстати, весьма неплохо… Так. Стоп.
— Что, вид больно хороший попался?
— Симпатичный, не спорю. Ты же согласишься, что на этот раз как нельзя кстати вписываешься в интерьер.
Ну да. Джинсы — это же не коктейльное платье, что было на мне надето тогда.
— Так какой план? — взмахиваю гренкой как волшебной палочкой. — Стандартное анкетирование? Разговоры по душам? Томные переглядки? Попытка проехаться по ушам отрепетированным враньем?
— Может просто выпьем и расслабимся?
— А что, так тоже можно? Разве у нас не переигрывание провалившегося свидания?
— Такие свидания мы с тобой переросли. Пора выходить на новый уровень.
— И что он подразумевает? — откидываюсь на спинку узкого диванчика, для удобства устраивая локоть на деревянной балке, заменяющей изголовье.
— Вот давай это и выясним. Отложим на пару часов твою ко мне неприязнь и сделаем вид, что я тебе хоть малость привлекателен
— У меня нет к тебе неприязни, Волков. Ты мне безразличен. Как человек, парень, партнер. Вообще как отдельно взятая личность.
— Не вопрос. Если тебе так удобней, ради бога. А я, если не против, пока придержу нейтралитет.
Да уж чувствовала я его упирающийся в меня на вчерашней вечеринке нейтралитет. Так чувствовала, что сама нечаянно успела чуть-чуть завестись. Пришлось даже срочно с него спрыгивать.
— Главное, больше не засовывай язык мне в рот. И мы поладим.
— Брось. Тебе ж самой понравилось.
Понравилось. Но ему об этом знать необязательно.
— Ага, — охотно киваю. — Воплю от восторга и трепещу от счастья, разве не видно? Это был лучший поцелуй в моей жизни и всякое такое. Так тебе обычно говорят? — дребезжащий на столе телефон высвечивает очередное сообщение от маман. Пятое за последние полчаса. — Да чтоб тебя. Когда ж ты отстанешь? — раздраженно смахиваю с экрана оповещение даже не открывая. И так знаю, что там.
— Надоедливый ухажер?
— Надоедливый ухажер выжигает сейчас рядом со мной кислород и тырит мои сырные шарики, а это пиявка похуже. Мама.
— О, — озадачивается Денис, подзависнув с зажатой в зубах закуской. — Какие у вас высокие отношения.
— Закачаешься просто.
— Разладился конект?
— Не может разладиться то, чего нет. Мы никогда особо не слышали друг друга, а как отец свалил ее и вовсе переклинило.
— И у твоих все по швам? Мои предки тоже разводятся.
О, и в его гадюшнике не все ладно? А существуют они вообще, нормальные крепкие семьи?
— Паршиво. Смотри теперь в оба. Не успеешь глазом моргнуть, а маман уже найдет себе нового хахаля. Который, пока она будет занята омолаживающими процедурами, в один прекрасный момент полезет тебе в трусы. В твоем случае, между прочим, это будет совсем трешово, — на меня смотрят как на больную. — Че? И такое бывает, прикинь. Это самое обидное, когда из-за какой-то мрази приходится съезжать из собственного дома.
Вижу как до него доходит, что черный юмор на деле не совсем и юмор.
— Да ладно?!
Ладно-прохладно. Тайны из этого я никогда не делала. Мне-то стыдиться нечего. Наоборот, меня давно подмывает заявиться на какое-нибудь светское чаепитие и растрепать по большому секрету всем благородным дамочкам бальзаковского возраста нездоровые сексуальные наклонности мамочкиного альфонса.
Останавливает только одно — страх, что мать такого позора уже точно не выдержит. Какая бы не была, она все равно моя родительница. И, пускай по своему, но я ее люблю. Той детской любовью, что осталась со мной в более ранних воспоминаниях. Когда мы хотя бы пытались делать вид, изображая счастливое семейство.
— Лучше жить на шее у подруг, чем просыпаться по ночам от того, что он наяривает там у себя, — мне нравится наблюдать за тем, как вытягивается лицо Дениса. Настоящие эмоции. Я ценю это куда больше заезженных подкатов и липовых комплиментов.
— А мать знать?
— Знает.
— И?
— Цитирую: «сама мужиков провоцируешь. Меньше оголяться надо, а то разоденется и ходит с голой жопой».
Волков давится застрявшим поперек горла кашлем.
— Прости, конечно, но походу она у тебя реально… того.
— Знаю.
— А почему к отцу не уехала?
— А зачем я ему? Он же не просто так отчалил. Тоже себе замену откопал. Хочешь, поржать? Она младше меня. И я что, должна ее мачехой называть? На «вы» обращаться?