— За базар отвечаю, — найковский кроссовок послушно исчезает из щели, а я со всей дури пинаю дверь и… на всю лестничную клетку раздается яростный ор вперемешку с отборным матом.
Волков скачет зайчиком, нянча прищемленные пальцы, которые ему хватило ума неосторожно подсунуть. Нянчит, шипит и матюкается.
— Волкова, твою мать, чтоб тебя черти драли, — сквозь зубы разъяренно цедит он.
Спокойненько так наблюдаю за ним, понимая, что у меня даже крупицы раскаянья в недрах гнилой душонки не наскребается. А потому что нефиг было на меня спорить. И нефиг было бросать под дождем. И уж тем более нефиг заявляться без разрешения куда не ждали.
— Уж лучше черти, чем ты, — резонно замечаю я.
— Клянусь, я тебя когда-нибудь задушу.
— Всенепременно. Но точно не сегодня. С поломанными пальцами совершать убийство проблематично, не находишь? — с тяжким вздохом вселенской скорби отхожу в сторону, как бы приглашая. — Давай уже хоббит, туда или обратно. Задолбало на сквозняке стоять. У меня и так рот полон соплей.
— Я бы тебе в рот кое-что другое засунул. Чтоб приятное с полезным совместить, — в квартиру вваливается сумрачное нечто в черном. Не знаю, специально он так или нет, но кожанка, толстовка и джинсы реально сливаются в одно пятно.
— Не советую. Ампутация без наркоза штука неприятная. Зачетные носочки, — усмехаюсь, разглядывая маленьких клоунов из «Пилы», когда на коврик скидывается обувка.
— Подарить такие же?
— Если только не ношенные.
— Заметанно.
Проходим в кухню, благо идти всего три шага.
— Ну че, чай наливать? — включаю кнопку на электрическом чайнике. — Или воды из-под крана попьешь? Железо полезно для растущего мужского организма.
— Кофе. Только стрихнин не добавляй.
— Нету, сорян. Последний извела на прошлого ухажера. Тоже надоедливый малый оказался. Но остался цианид. Сгодится?
— Годится, — Волков бесцеремонно плюхается на диван, прямо на небрежно скомканный плед, чудом не раздавив ноутбук на котором последний час я залипала в сериале. — Прощу прощения, — отодвигает он технику, осматриваясь. — Ты реально тут живешь? Я думал это прикол.
— Так это прикол. Затяжной такой пранк, чтоб все поверили.
— И спишь здесь? — кивок на смятую подушку еще помнящую отпечаток моей бошки.
— В туалете, на коврике.
— Обязательно дерзить? Или нападение как защитная реакция?
— А в чем проблема? Меня все устраивает. Холодильник под рукой, можно спокойно наедать жопу не вставая.
— Сильно тебя задели мои слова, да? — усмехается он, сразу смекнув откуда ноги растут.
— Не обольщайся, — привстав на цыпочки, лезу в верхние полки за чаем и кружками. — Твое мнение последнее на очереди, чтобы меня интересовать.
— Язва. А если без шуток? Как самочувствие?
— Гроб заказывать пока рано, — весь трофей громко ставлю на стол, прилегающий одной стороной к подлокотнику. Квартира небольшая, сильно не разгуляешься. А если диван-книжку разложить, то вообще не пройдешь. Поэтому я сплю так, на одной половине. — Давай обойдемся без напускной вежливости. Мы оба знаем, зачем ты здесь.
— То есть вариант, что я реально могу беспокоиться даже не рассматривается?
Презрительно выгибаю бровь под аккомпанемент закипающего чайника. Сегодня он работает просто в ударном режиме. Я столько горячего выдула, что ночевать точно буду в туалете.
— Волков, чего ты приперся? — опять задыхаюсь от кашля, просыпая сахар мимо цели. — На что рассчитывал? Что я в благодарность дам за таблетки?
Меня вежливо отодвигают за плечи в сторону.
— Иди полежи. Сам налью.
— Боишься моих микробов?
— Боюсь, что придется ехать в травмпункт, когда уронишь на себя кипяток.
Это я могу. Пока опасность благополучно проходила мимо, но еще ведь не вечер. В любом случае согласно меняюсь с ними местами, забравшись с ногами на диван и чуть ли не с головой укутываясь в плед. А очень скоро получаю и горячую чашку в руки.
Сидим, молчим. Вернее я сижу, он стоит.
— Ну что, ты собой горд? — дую на дымящую жидкость, попутно стаскивая с блюдечка на столе дольку лимона. — Что за пресс-конференцию ты сегодня устроил?
— Уже доложили? — отпивает кипяток довольный Волков. Не дует, не морщится. Только так глотает. Я всегда знала, что котел в аду покажется ему бассейном.
— С фото-отчетом. Сбор голосов, серьезно?
— Дальше больше. Проигравший будет до конца года висеть на доске позора.