— Не слышал. Но уже солидарен с ним. Правда, обычно я белый и пушистый, — демонстративно почёсываю я бороду. — Опасно только выходить за меня замуж. Если только ваша цель не умереть молодой и красивой.
— Моя цель — для начала вспомнить, кем я была. До того, когда мне дали это имя. И придумали историю про родовое имение в Диграфе, коварного жениха и полный опасностей путь через океан.
— Опасностей? — приглашаю я её присесть и подхватываю бокал с протянутого подноса с шампанским. Оборачиваюсь благодарно кивнуть той, что так вовремя мне его протянула, и время словно останавливается.
— Пожалуйста, — пристраивает на столике поднос с шампанским Лола.
И в этом застывшем времени я вижу забавные ужимки на её лице, танцующие движения плеч, покачивание головы, когда, поворачивая поднос и так и сяк, она словно не смотрит на меня. Но за мгновение до того, как бокал в моей руке предательски наклоняется, она останавливает его пальцем. И я ведь действительно чуть не расплескал напиток, потому что забыл, что он у меня в руках, забыл зачем я вообще здесь, потому что стоял и бессмысленно на неё пялился.
— Спасибо ещё раз, — я мучительно, напряжённо жду, когда она на меня посмотрит.
— Всегда пожалуйста, — поднимает она глаза. И словно картечью пробивает меня навылет, как шкурку зайца, кучно, с одного быстрого, как выстрел, взгляда. И такое разливается по телу тепло, словно из каждой полученной дырки течёт кровь. Горячая, живая, настоящая.
— Прошу, — заставляю я себя отвернуться, ещё поглощённый этой пульсацией. И только потому, как эта Коннигейл продолжает говорить, принимая бокал, и понимаю, что прошло всего несколько секунд.
Глава 17. Георг
— …но, рассказывают, что страшнее чудовищ была морская болезнь, — улыбается Конни, но несколько натянуто. И вижу, как стискивает зубы, как опускает глаза, явно заметив моё внимание другой девушке, и едва сдерживает грустный вздох.
— Уверен, вы её с честью преодолели. И позвольте я тоже кое-что добавлю к вашему образу отважной мореплавательницы. Как в сильный шторм зелёные от морской болезни пассажиры и даже члены команды свешивались через леера в сторону бушующего океана, чтобы скормить разбушевавшемуся кракену свой ужин. И только вы держались отважно и стойко, помогали слабым и даже поймали за китель капитана, когда он едва не свалился за борт.
Коннигейл смеётся. И у неё такой мягкий, приятный смех.
Но за спиной у меня звучит едкая усмешка, которая оказывается мне намного важнее любого самого заразительного смеха.
— Вам бы книги писать, Ваше Величество. Не пробовали? — хмыкает та, что принялась всем разносить шампанское и, подхватив свой поднос, удаляется в другую сторону зала, даже не глянув на меня.
И на меня вдруг накатывает такая усталость и тоска, глядя как она трётся между других захмелевших гостей, что я уже ничего не хочу. Хочу домой.
Словно прозрев, осматриваюсь в шумном, полном гостей помещении. Грифа, конечно, нет. Но двое парней, что как две мои тени никогда не дремлют, по одному кивку головы понимают, что нам пора.
— Прошу меня простить, — наклоняюсь я поцеловать руку девушки, которую оставляю. — Мне пора.
— Понимаю, государственные дела. Надеюсь, вы не покинете нас надолго, Ваше Величество? Мы будем скучать.
— А лично вы, Коннигейл де Артен?
— Конечно, нет. Вы отдавили мне ногу, чуть не облили меня шампанским и ушли, не дослушав мой рассказ, — встаёт она и вскидывает голову. — Я забуду вас, едва вы покинете этот зал. По крайней мере постараюсь.
— Тогда я вернусь и напомню о себе, — улыбаюсь я, словно первый раз её и разглядел.
А ведь что-то в ней определённо есть. Если бы не эти ортовы проходимки, не моя огова подозрительность, не её неловкость, которую я принял за фальшь, то…
«Нет!» — подавляю в себе желание форсировать события.
И уже на выходе останавливаюсь, чтобы обернуться на ту, которую, наверно, я забрал бы с собой не задумываясь, но не должен, не могу, не позволю и ещё тысячу «не», что словно вырастают предо мной частоколом и ощериваются заострёнными зубцами, потому что это Не Она.
«Какого орта я вообще завёлся? — жду я, снова жду, чтобы лишний раз в этом убедиться, пока она повернётся. Пока она там возится. Хрен знает, с чем она там возится. И чувствую, как во мне закипает гнев. — Какого орта она вообще себе позволяет? Какого ога я стою здесь и жду её как пацан? В пекло! — круто разворачиваюсь я и чуть не сбиваю с ног Грифа.
— Где ты таскаешься? — подхватив плащ из рук своего бойца, иду я к выходу не оглядываясь.