— Ну ты спросил! — усмехается Тэф, догоняя меня. — А ты чего такой злой?
— Напомни мне, когда в следующий ты предложишь мне повеселиться и расслабиться, чтобы я сразу заехал тебе в рожу.
— Да что случилось-то, Георг? — уже по дороге нагоняет меня Гриф.
— Не знаю стоит ли тебе объяснять, — пришпориваю я коня, но Тэфил всё равно меня догоняет.
— А ты попробуй. Может, я не безнадёжен.
— Тэф, я чуть не предал её, понимаешь? Дашу. Вот чуть потрясли передо мной сиськами и завёлся, загорелся, зачесалось.
— Так ты нормальный здоровый мужик.
— Я словно всё тут же забыл и чуть не повёлся на первую попавшуюся… шлюху, — болезненно морщусь я, так неприемлемо, несочетаемо звучит это слово с той, о которой я сейчас думаю.
— Так всё же «чуть», а не повёлся. В таком цветнике мало кто выдерживает, а ты как евнух — покрасовался и домой. Как на светском балу побывал. Ни под одну юбку не залез, ни за одну сиську не подержался. А про шлюху — это ты про блондинку в бордовом или блондинку в бирюзовом?
— Ты их по цветам что ли различаешь, как флаги? — усмехаюсь я.
— Это не важно. Важно, что ни одна из них не шлюха. Девушка, на которую напали, вообще девственница.
— С которой ты танцевал? — с недоверием вглядываюсь я в его «птичьи» глаза, блестящие в темноте. — Только не говори, что ты спросил, и это она тебе сказала.
— Ты меня реально за идиота что ли принимаешь? Я с мадам Соней поговорил. А ты думал, я куда уходил?
— Я думаю, ты всё успел.
— Ну это да, — довольно улыбается он.
— И что рассказала тебе про неё мадам Соня?
— То есть, если я правильно понял, про вторую девушку можно уже и не рассказывать? — ржёт он.
— Тэф, — угрожающе рычу я.
— Понял, понял, — всё равно улыбается Гриф. — Никто понятия не имеет откуда она приехала. Её осмотрел лекарь, как принято, чтобы на случай вшей или каких корост поместить её в карантин. Осмотрела и акушерка, чтобы она не оказалась с приплодом.
— Ты же понимаешь, как мерзко это звучит, да? — почему-то бесит меня каким тоном он сообщает эти подробности.
— Ну, и ты не трепетный бутончик. В общем, информация как всегда проверенная, из первых рук. Девушка невинна как беседа двух монахов, — делает он уступку моему недовольству, лыбясь. — И никаких бумаг для работы в «заведении» не подписывала и не собиралась. И хорошо, что мы вовремя появились, когда этот урод на неё напал.
— За этим уродом, кстати, присмотрите, у меня на него большие планы.
— Понял, — кивает он. — Хорошенько присмотреть?
— В меру. Чтобы пару дней ссал кровью, но очухался.
— Хорошо, Ваше Велеречивое Величество, — манерно раскланивается он. — О его анализах мы похлопочем.
— На сегодня всё, — разъезжаемся мы на развилке, когда я отправляюсь прямиком в Белый замок.
Захожу в комнату к Машке.
Моя малышка крепко спит, обняв ту самую Лолу, свою любимую куклу. Я забираю её из пухлых ручонок, чтобы положить рядом на подушку, и просто немею: я точно помню, что раньше эта светловолосая кукла была с косой, а теперь волосы её безжалостно острижены по плечи.
— Моя чудная восхитительная проницательная девочка! — целую я свою дочь в нежную щёчку, улыбаясь.
И ухожу в свою комнату, чтобы первый раз за последний месяц заснуть спокойным, глубоким и целительным сном.
Глава 18. Даша
Такое странное чувство. Словно я проснулась.
Нет, встала с кровати я ещё пару часов назад. И вещи свои уже постирать успела, пока все спят и в прачечной пусто. И позавтракать, ещё до рассвета. И даже кухарке помочь, которая одна встала раньше меня. Напевая себе под нос, я растопила печь, начистила целый чан овощей и заканчивала натирать до блеска медную кастрюлю, когда пришла сонная Ваби, большую часть чьей работы я уже и переделала.
— Поёшь? — потирает она глаза.
— Пообещайте мне любовь… пусть безответную… — киваю я, рассматривая своё отражение в блестящем боку сотейника. — Узнаю в облике любом… её приметы я…
Не просто пою — душа поёт. Господи, как я его люблю! И я правда словно проснулась. И только когда проснулась, поняла, что спала.
Стресс последних дней дома, когда меня трясло от страха и паники, сердце заходилось в груди от сомнений и переживаний. Потом перемещение. И потом дни здесь. Дни какого-то полного эмоционального отупения, когда организм словно заблокировал эмоции — всё осталось в прошлом.
Вчера, когда Георг уехал, я пошла проверить свои вещи в тайнике под лестницей и вдруг расплакалась. И не знаю сколько там прорыдала, уткнувшись в родненький пуховичок. И вот когда меня так прорвало — я вновь и начала чувствовать.