— То что? — теперь я поворачиваюсь к подавшей голос Элизабет. — И после этого ты спрашиваешь, как я мог тебе ничего не сказать? Да если бы я мог, ты бы до её совершеннолетия о ней не узнала, а может быть и никогда. Ты, все в этом замке, в этой стране, в этом мире. Никто и никогда. И я не собираюсь жениться только потому, что это решили две общипанные куры из моего курятника.
— Три, — звучит насмешливый голос от двери. — Целых три куры, Георг.
И я только сейчас замечаю, что Дамиан всё это время был здесь, потому что он уходит и закрывает дверь за своей матерью, которой и принадлежит этот голос.
— У меня уже была жена, Феодора. Даже не одна. И ни одна из них не была со мной счастлива. Одна умерла, хотя могла бы жить, если бы не вышла за меня замуж. Вторая никогда меня не любила и сбежала при первой возможности. А третья пожертвовала собой ради того, чтобы жил я. Я не буду жениться только потому, что это кому-то надо. И, — останавливаю я рукой Феодору, желающую возразить, — свои проблемы я как-нибудь порешаю сам.
— Георг, — качает головой Феодора. — Ты должен жениться, потому что без поддержки извне, мы не выстоим против Империи.
— Династический брак — хороший выход, — выступает вперёд ведьма. — Возможно, даже единственный. Если у нас будет мощная поддержка, нам удастся избежать войны.
— Вы издеваетесь? — окидываю я взглядом этих трёх воительниц, неожиданно выступивших единым фронтом против меня. — Династический брак? Нет. Нет. И нет. И все — прочь! Все же не прав был мой отец, когда сожалел, что у него нет ни одной дочери. Сейчас вас было бы четверо.
— Тебе повезло, что два раза был женат на моих дочерях. А то у тебя была бы не одна тёща, а две, — парирует Элизабет, направляясь к двери.
— Нет, сироту мы искать не будем, — безапелляционно заявляет Феодора, решив, что читает мои мысли. — Нам нужны сильные тылы.
— Я сказал: прочь! Если я ещё раз услышу слово «женитьба», всех троих брошу в тюрьму.
— Георг, — пытается возразить Эрмина.
— В одну камеру, — пресекаю её попытку.
Ры-ы-ы! Женщины! Теперь мне не только что-нибудь разрушить, мне хочется кого-нибудь убить и желательно особо жестоким способом.
Дожился! Хоть стой и жди, когда они, наконец, наговорятся в коридоре и уйдут, чтобы пойти в свой кабинет. Нашли, где болтать. И так хуже эпидемии уже стали слухи, что разносятся по городу с такой скоростью, что я фразу закончить не успеваю, а всем уже известно, что я сказал.
— Фелисия, — по дороге выхватываю старшую камеристку. — Распорядись, что новую прислугу мы больше не нанимаем. Справляйтесь, как есть. А старую предупреди: узнаю, кто болтает, клянусь, у меня будет немая прислуга. Исполняй! — отсылаю её прочь.
И наконец, вижу человека, которого я действительно рад видеть.
— Гриф! — хлопаю по спине своего военачальника, соратника и друга. — Узнали что-нибудь о девушке, что приходила в Мёртвый лес?
Глава 6. Георг
— Ничего, Георг, — пятернёй приглаживает он свой стянутый в хвост на затылке обесцвеченный чуб.
— Что значит, ничего? — останавливаюсь я. — На чём она приехала? С кем? Да что я тебе объясняю!
Но он в ответ только пожимает плечами.
— Какого черта, Тэфил?! Что за бабские ужимки? — почти заталкиваю я его в кабинет. — Её что, никто не видел? Или вы проспали? Кто стоял в карауле?
— Георг, прости, — поднимает он примиряюще обе руки. — Но она не подъезжала к Говорящему мосту. Никто её не видел. А значит, пришла или не с этой стороны в Белый замок или… с тобой. Для нас она только вышла. Может, и ждал её какой экипаж, но, конечно, никто не кинулся за ней проследить, потому что… сам представь, что мы должны были подумать? Только одно: ты привёл её сам, без излишней огласки. Ведь утром именно ты её провожал.
— Вот как, значит? — сажусь я на подоконник.
— Ты ночуешь в Бланкасте чаще, чем в Альдоре. И сколько времени у тебя уже никого не было? Ты же не железный, — не особо церемонясь, берёт он со стола статуэтку. Крутит в руках, разглядывая, а потом ставит на место. — В общем, ты понял, что я хотел сказать.
— Конечно, Тэф, я понял.
И даже не знаю стоит ли продолжать этот разговор, когда, по его словам, эта девушка провела у меня ночь. Не пойму только зачем так долго. Но у Грифа свои мерки.
И нет смысла ему объяснять, что ночую я в Бланкасте, или как его ещё называют, в Белом замке, потому что в королевском замке по ночам места себе не нахожу. Что холодно мне в нём, пусто, одиноко. Что я и в маленьком Белом почти не сплю, а в огромном Альдоре совсем глаз не могу сомкнуть. А ещё, что я ни за что не привёл бы кого попало в дом, где живёт моя дочь.
Сколько времени у меня никого не было? Три недели как я отпустил ту, без которой не хочу жить. И ещё неделя, как она должна была вернуться, но не вернулась. Месяц. Ортов месяц, как я с трудом дышу. И у меня не просто никого не было. Мне и не нужен никто. Никто, кроме неё.