Выбрать главу

— Вот, — показывает он мятую бумажку, стоя на перекрестьях декоративной решётки, защищающей витраж, и держась за неё рукой. — Это в кармане было. Я вам друг, правда. Но если я смогу про это что-нибудь узнать…

— Думаешь, хворостиной тебя не отстегают? — приоткрываю крошечную щёлку, чтобы забрать эту писульку.

— Скажите «форте», — подсказывает он.

— Форте! — взмахиваю я шпажкой. И, осыпав снопом зелёных искр подоконник, она увеличивает бумажку до размеров нормальной средней помятости желтоватой бумаги.

— Хе-хе-хе! — довольно посмеиваюсь я. И снова направляю палку на тапки. — Пиано!

Снова сноп зелёных искр, и тапки уменьшаются как раз до тридцать шестого нерастоптанного. Аллилуйя! Вот то-то же! Спасибо нашему общему образованию! Не родилась ещё на свет такая палка, чтобы я с ней не справилась.

— Говорю же, двоечник, — вчитываюсь в документ.

Полное непонятных мне слов, помарок и исправлений, явный черновик, это прошение сводится к тому, что некое магическое сообщество просит у Его Величества не оставлять его без его помощи и защиты.

Да феи, похоже, правда, в беде. Не зря к королю приходили с челобитной. Ладно, плюс в твою карму, Карло! Верю, что искренне о своих беспокоишься.

— А это что за ДПС? — разглядываю гербовую печать с тремя буквами.

Неприятным холодком в груди растекаются воспоминания о неоплаченном штрафе. Нет, я конечно, могла бы поспорить с инспектором, что не ехала я вовсе с такой скоростью, но чёртову дрону с камерой ничего не объяснишь. Интересно, а сегодня какой день? Там до одиннадцатого по квитанции была скидка. Блин, о чём я? О чём? О душе беспокоиться надо, не зря ж она попала сюда, в это тело. Ну, очень хочется верить, что не зря, а я всё о мирском, о прошлой жизни, о туфлях, о неоплаченных штрафах.

— Это Департамент Пространственных Связей, — сообщает фей в щёлку. — Так называют фей по протоколу.

— По протоколу, — хмыкаю я. — Слышь, товарищ командир, я тут случайно права дома забыла…

— Миледи, впустите меня, пожалуйста! — нетерпеливо подхныкивает он. — Если меня увидят, поднимется шум, а вы же не хотите, чтобы кто-то узнал, что вы не настоящая Катарина.

Шантажировать меня решил? Ай да Карло, ай да молодец!

— Ишь как заговорил, — наклоняюсь я к стеклу. — «Миледи». «Пожалуйста». И что будет, если узнают?

— Вас будут пытать калёным железом. А когда вы всё равно ни в чём не признаетесь, потому что ничего не знаете, казнят.

А теперь запугивает и торгуется. Смышлёный засранец. Вижу, толк будет… когда подрастёт. Но со мной ему не тягаться. И, «калёное железо», пожалуй, серьёзная заявка на то, чтобы открыть окно, но не больше.

— Знаешь что, мальчик. Вот только не надо меня пугать, — распахиваю я створку. — Я ходила в школу в пионерском галстуке, я конспектировала в институте «Апрельские тезисы», я покупала сигареты по талонам, красила волосы гидроперитом с аммиаком. Пережила перестройку, дефолт, пару-тройку кризисов, санкции. Да что там санкции! Я ветрянкой в тридцать лет переболела. Чуть не сдохла. Знаешь, что это такое?

— Нет, — он энергично качает головой.

— Тогда сидите, фей, и не пи… ликайте. Нет, пиликайте, только, по существу. А мне уже ничего не страшно. Ничего, Карл!

— Но это правда, миледи, — устраивается он на подоконнике. — В этом мире магия вне закона. А феи — магические существа. Посредники между мирами. Они к кому попало не прилетают. И если меня заметят…

— Сдашь меня, да? Друг, — хмыкаю. — Я всё поняла.

— Я это не всерьёз, — виновато ковыряет он дырку на колене.

— А вот я всерьёз тебе больше не верю, — убираю я в сторону документ. — И вообще, этот мир сказочный. Литрум. Абсинтия. Не смеши меня, Карл, своими угрозами.

— Может быть, по вашим меркам и сказочный, — снова разглядывает он порванный камзол и вздыхает. — Но как бы он ни возник, он давно живёт по своим законам.

— Так будь добр, расскажи по каким, — церемонно кланяюсь Карлуше, — особенно если хочешь помочь своим. Не тяни резину. И наколдуй-ка иголку с ниткой. Зашью тебе рукав, а потом пойду узнаю у короля про твой документ.

Чего-нибудь обязательно узнаю. Неужто он думал, что правда меня тут удержит? В бездействии и неведении. На всякий случай выглядываю вниз из окна. «И почему люди не летают как птицы?» — рвётся из груди. Кажется, где-то я это уже слышала.

— А вы сможете? — смотрит фей недоверчиво и явно не в моих способности швеи сомневается.