Хотя нет, об этом говорить ещё рано.
Утром следующего дня я засобиралась обратно в Сосновый Бор, но девочкам ничего говорить не стала — я уже однажды преждевременно похвасталась… Сказала только, что собираюсь потратить утро на поиски работы, и подруги не стали расспрашивать. И пока я ехала по уже знакомому маршруту, меня не оставляли в покое мысли о том, почему бабушка Гуся решила провести со мной повторное собеседование лично. А ещё очень надеялась на то, что его самого не будет дома — при таком костюме у него точно должна быть работа.
Если только это была не пижама, конечно.
Кто их поймёт, этих богатеев…
Несмотря на то, что солнца сегодня не было, на кнопку домофона я нажала с воодушевлением, и меня словно накрыло дежавю, когда всё тот же сухой женский голос позволил мне войти. Я не могла сказать, что Марина Викторовна была рада меня видеть, но и не испепеляла недовольным взглядом, как вчера, так что я посчитала это хорошим знаком. И пока меня вели через дом — на этот раз в другое крыло, — я оглядывалась по сторонам, выискивая барина. Очень говорящая у него фамилия, ему на сто процентов подходит. Но, кажется, на горизонте чисто, можно было выдохнуть.
В комнате, куда меня проводили, при желании можно было устраивать балы — настолько просторной она выглядела. Я была далека от знаний мебельного стиля, но даже без них понимала, что она очень и очень дорогая. Одно только зеркало в золочёной раме чего стоило… Диван и кресла на изогнутых ножках, кофейные столики с узорами, тяжёлые портьеры, лепнина на потолке… Моё внимание больше всего привлекал камин — всегда их любила, — и я со счастливой улыбкой подошла поближе, опустившись перед ним на паркет.
Единственное, что сюда не вписывалось — это гигантская плазма на стене.
— Ну вот, у неё, к тому же, абсолютно нет манер, — послышался за спиной мужской голос.
Я вскочила на ноги, понимая, что и впрямь немного забылась. Насмешливый взгляд барина словно говорил: «Чего и следовало ожидать», но я перевела взор на женщину, стоящую рядом. Она не выглядела старой и больше была похожа на его маму, ибо она не подходила под то описание, что пару дней назад дала мне сотрудница фирмы. Женщина была очень ухоженной и статной, густые седые волосы убраны наверх, открывая длинную шею, а черты лица выглядели так, будто их нарисовал умелый художник — красивые и правильные. По её лицу сложно было сказать, о чём она думает, но вместе с тем синие глаза выражали интерес. Гусь не привёл бы сюда свою маму, так что я пришла к выводу, что передо мной всё же его бабушка.
— Здравствуйте, — пролепетала я заплетающимся языком. — Прошу прощения за своё поведение, я просто…
— Я ведь говорил вам, бабушка, что найду отличного специалиста, — прервал меня барин.
— Я уже насмотрелась на твоих «специалистов», — остановила его та взмахом руки. — Все, как одна — безмозглые куклы. Я сама поговорю с этой девочкой, а ты можешь идти и заниматься своими делами.
Мой рот приоткрылся, потому что она в буквальном смысле выпихнула Гуся за дверь и деловито поправила свой кремовый пиджак из твида. На её лице неожиданно появилась улыбка, и я осторожно улыбнулась в ответ, когда она указала в сторону дивана.
— Садись, дорогая, поговорим немного.
Я села на самый край, боясь измять дорогую обивку, и стянула пальто, давая себе время для небольшой передышки. Уже по тому, как повела себя эта женщина несколько минут назад, я могла с уверенностью сказать, что хозяйка дома нравилась мне больше, чем её внук.
— Простите, как к вам обращаться? — несмело поинтересовалась я.
— Меня зовут Валентина Игнатьевна, но ты можешь звать меня бабушкой, или как тебе захочется, — продолжила улыбаться хозяйка. — Ты так напоминаешь мне мою младшую внучку.
— О чём вы хотели поговорить? — перевела я тему, чтобы спрятать своё смущение.
— Для начала расскажи мне о себе.
И я рассказала — обо всём. Как громко разводились родители, когда мне было пять, и я оказалась меж двух огней; как меня большую часть жизни воспитывали бабушка и старшая сестра; про золотую медаль в школе и надежды на красный диплом в универе… Кажется, я ей всю свою жизнь рассказала — кроме вчерашней истории с Максом, — и Валентина Игнатьевна слушала меня со спокойным интересом.
— Твоя бабушка проделала хорошую работу, — мягко тронула меня за локоть. — Так что не расстраивайся из-за того, что росла сиротой при живых родителях: возможно, только благодаря этому фактору ты сейчас такая, какая есть.